Трофим Денисович Лысенко
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ
(мичуринская биология)
продолжение
начало здесь
ДИСКУССИИ В БИОЛОГИИ ВО 2 ПОЛОВИНЕ 1930-Х ГГ.: НАУКА; МИРОВОЗЗРЕНИЕ; МЕТОДОЛОГИЯ.
Основным научным вопросом, обсуждавшимся в дискуссиях 1930-х гг. между мичуринцами и вейсманистами, был вопрос о причинах изменчивости живых организмов — является ли она результатом случайных мутаций и последующего отбора под влиянием внешней среды или возникает как результат адаптивного отклика организма на изменения внешней среды. Вейсманисты, следуя взглядам своего учителя, категорически отрицали влияние внешней среды на аппарат наследственности, представляя внешнюю среду лишь как фактор отбора. Они настаивали на существовании т. н. «барьера Вейсмана», [9] препятствующего воздействию на генетический аппарат любых изменений тела. Мичуринцы, напротив, утверждали, что отклик организма на определённые изменения внешней среды может сказаться и на генетическом аппарате, быть закреплёнными в нём и переданным по наследству. Из мичуринского подхода следовало, что развитием наследственности растений можно управлять, производить в неё направленные изменения. Позиция мичуринцев соответствовала неоламаркизму; [10] вейсманисты, достаточно произвольно, называли свои взгляды неодарвинизмом. [11]
Важность обсуждения вопроса о причинах изменчивости и наследования приобретённых признаков была связана, прежде всего, с его значением для практики. Случайный характер мутаций, как представлялось многим участникам тогдашних биологических дискуссий, устранял из сельскохозяйственной практики управляющую деятельность человека, которому оставалось только дожидаться благоприятных мутаций, не имея никакой возможности вызвать их самому. Таким образом, принятие недоказанной экспериментально и неубедительной в теоретическом отношении концепции «барьера Вейсмана» могло помешать организации селекционных и агротехнических работ для сельского хозяйства. [12]
Острота дискуссий между мичуринцами и вейсманистами по вопросу наследования приобретённых признаков и возможности направленного изменения наследственности в то время (1930-е гг.) и позже была обусловлена расхождениями не только в научных взглядах, но и в идеологических/ мировоззренческих позициях сторон. Неодарвинистская - вейсманистская идея случайных мутаций гораздо больше соответствовала утверждавшемуся тогда в западном и советском обществе материалистическому и атеистическому мировоззрению, чем ламаркистская - мичуринская идея направленных изменений, которая в своей основе имела телеологические и религиозные представления. [13] Соответственно, «прогрессивные и демократические деятели» того времени и позже, как биологи, так и не-биологи, охотно и нередко очень агрессивно поддерживали, иногда даже совершенно не вникая в суть дела, теорию случайных мутаций. [14] Они понимали, что неоламаркизм, теория направленных изменений организма, коррелирует скорее с представлением о Боге, целенаправленно создавшем мир, чем о «действующей слепо и случайно» Природе. Идея, что в Природе могут иметь место целенаправленные процессы, для материалистов высшей интеллигентской закалки была неприемлема. Ведь следующим вопросом мог бы стать: а кто направляет эти изменения? Природа? Но тогда она как бы разумна… Или ей — Природе — кто-то поручил совершать эти изменения направленно, вести их к какой- то цели? Но тогда кто это… ужас для интеллигентов! — Бог!? Поэтому в резких вейсманистских нападках на концепцию влияния среды на наследственность и на концепцию направленных изменений постоянно, хотя и скрыто присутствовал мотив «богоборчества».
Итак, мичуринцы и вейсманисты представляли в 1930-40-х гг. не только разные научные теории, но и разные типы мировоззрений. Наконец, они представляли разные научные методы — синтетический и аналитический.
В науке известны два метода: синтез и анализ. Первый создаёт новые законы из набора экспериментов; синтезирует из отдельных частей единые структуры, целостные системы. Второй разбивает системы на отдельные элементы; выделяет подсистемы из систем, редуцирует систему к её частям. В научной работе эти методы применяются, как правило, совместно, взаимодействуя и дополняя, а также борясь друг с другом — примерное как инь и ян в китайской концепции дао.
Научные работники нередко имеют склонности или способности к какому-то одному из этих методов, применяя его в своей работе чаще, чем другой.
В развернувшейся в 1930- 40-х годах в биологической науке дискуссии о наследственности сторонники синтетических методов, как правило, примыкали к мичуринцам, сторонники аналитических — к вейсманистам. Аргументы мичуринцев были больше общесистемными, избегавшими чрезмерно подробных причинно - следственных моделей, аргументы вейсманистов — больше аналитическими, объяснявшими отдельные опыты без увязывания их в единую картину мира. Мичуринцы старались уходить от «аналитического» вопроса: как конкретно наследуются приобретённые признаки. Вейсманисты старались уходить от «синтетического» вопроса: как объяснить быструю приспособляемость живых организмов к изменениям внешней среды, ответ на который требовался для построения связной картины мира. Подход мичуринцев к проблемам наследственности из-за неразработанности предметной области в то время был больше «общетеоретическим». Подход «вейсманистов» был редукционистским и аналитическим, а поскольку они ограничивались интерпретацией частных опытов, их подход мог показаться и более научным. Однако «осмотрительность» вейсманистов уводила науку от срочно требовавших тогда решений задач практики — повышения урожайности, селекции новых сортов, проблем экологии, — которые мичуринцы решить обещали, и которые они, пусть и с недостаточным, а в ряде случаев неверным теоретическим обоснованием, всё же решили. Ориентировались же мичуринцы в этой работе не на тонкие свойства нижнего (молекулярного) уровня наследственности, а на общесистемные представления о связи живых организмов и окружающей среды.
Дискуссии по генетике 2-й половины 1930-х гг.: Социально- политический контекст. Дискуссии между мичуринцами и вейсманистами проходили на фоне серьёзного обострения социально-политических проблем в стране.
Во-первых, в 1920-х - начале 1930-х годов возникли трудности в сельском хозяйстве СССР. Эти трудности попытались углубить, чтобы вызвать недовольство народа и использовать его в своих политических целях, враги существующего в стране строя. Возникло такое явление как вредительство, принимавшее разные формы - от прямого террора и диверсий до саботажа, сознательного неисполнения специалистами своих обязанностей, включая уход в занятия «чисто академическими проблемами».
Во-вторых, в 1930-е годы продолжали вести борьбу с режимом Сталина явные и скрытые троцкисты, остававшиеся на важных руководящих должностях, в том числе в сельском хозяйстве.
В третьих, в политике и в биологии в 1920-30-х годах распространилось очень опасное по своим возможным социальным последствиям лжеучение - евгеника. В СССР оно поддерживалось наиболее видными вейсманистами: Мёллером, Серебровским, Кольцовым.
Сталинское руководство СССР выступало и за ускоренное развитие сельского хозяйства страны, противодействуя вредительству в нём; и против троцкизма, как разрушительного политического течения; и против евгеники как опасной лженауки. Поэтому противники коммунистического режима, колхозного строя, личные враги Сталина, вредители, троцкисты, евгеники и т.д. нередко объединялись между собой, создавая временные альянсы и блоки, иногда самых странных конфигураций. Например, правые русские патриоты, работавшие в сельском хозяйстве, недовольные коллективизацией и раскулачиванием, взаимодействовали с троцкистами, использовавшими их в своей подрывной работе как «полезных идиотов» - образовывался абсурдный1 «правотроцкистский» блок. Пользовались покровительством троцкистов во власти и евгеники, притом не только из-за отрицательного отношения к евгенике лично Сталина, главного противника Троцкого, - троцкистов с евгениками объединяло ещё и некое идейное родство. Помимо внутренней кооперации некоторые из этих групп (особенно троцкисты и евгеники) пользовались поддержкой своих единомышленников на Западе, пытавшихся, по мере возможностей, оказывать им содействие, в том числе в форме внешнего давления на правительство СССР.
Эти социально-политические проблемы 1930-х годов оказали, хоть и косвенное, но значительное влияние на ход и результаты тогдашних дискуссий между мичуринцами и вейсманистами. Дело в том, что многие видные вейсманисты в СССР в 1930-х гг. являлись либо правыми оппозиционерами сталинскому режиму (Вавилов...), либо троцкистами (Левит, Агол...), либо евгениками (Мёллер, Серебровский, Кольцов). И обратно, почти все мичуринцы, во главе с Т.Д. Лысенко отрицательно относились и к троцкизму, и к «академическому уклону» в сельском хозяйстве, и к евгенике - к последней не только из-за неприятия самого этого лжеучения, но и поскольку она обосновывалась в то время с помощью теорий А. Вейсмана. Поэтому победа сталинского руководства СССР во второй половине 1930-х гг. над троцкизмом, ликвидация органами госбезопасности вредительства в сельском хозяйстве, подавление евгеники сказались и на результатах вышеупомянутых дискуссий - многие из вейсманистов- оппонентов мичуринцев были репрессированы силовыми структурами: одни за связь с троцкизмом, другие как вредители, третьи - в ходе борьбы против евгеники2 .
Борьба против троцкизма. В 1935-38 гг. были ликвидированы практически все влиятельные приверженцы троцкизма в Советском Союзе. В их число входили профессиональные революционеры А.И. Муралов3 , в 1935-37 гг. занимавший, после ухода в отставку Н. Вавилова, должность президента ВАСХНИЛ4 , Я.А. Яковлев (Эпштейн), занимавший пост наркома земледелия СССР в 1929-34 гг., в значительной степени ответственный за голод в России и на Украине 1932-33 гг.5 ; бывший секретарь Ленина, управделами Совнаркома, секретарь АН СССР, вице-президент ВАСХНИЛ Н.П. Горбунов6 . Эти политические деятели, «старые большевики», несмотря на свою троцкистскую ориентацию, постоянно поддерживали «правого» Н. Вавилова и его окружение. В 1937 году был снят со своего поста и расстрелян как враг народа нарком здравоохранения СССР «старый большевик» троцкист И. Каминский, оказывавший покровительство Медико-Генетическому институту С. Левита, в котором концентрировались, с начала 1930-х гг., кадры и исследования по евгенике (под «крышей» «медицинской генетики»7). Устранение этих троцкистов с политической арены сильно ослабило возможности административного и идеологического давления их подопечных, вейсманистов, на мичуринцев8 .
Ожесточённая кампания 1935-38 гг. Сталина против троцкистов сказались и на отдельных биологах, генетиках, особенно евгениках. Как троцкисты были репрессированы: С. Левит (1894 - 1938 гг.), директор Медико-генетического института; его коллега, профессиональный революционер и по совместительству генетик, директор Биологического института им. Тимирязева И. Агол (1891 - 1937 гг.); революционер, «воинствующий марксист» и по совместительству биолог М. Левин9 (1885 - 1936 гг.) и другие.
Репрессии во 2 половине 1930-х гг. против троцкистов- администраторов - покровителей вейсманистов и против троцкистов-генетиков нанесли группе вейсманистов серьёзный ущерб.
Борьба против евгеники. Далее, в 1920-30-х гг. в СССР бурно распространялись идеи евгеники. Их поддерживал старейший русский генетик, основатель института экспериментальной биологии Н. Кольцов; заведующий кафедрой генетики в МГУ А. Серебровский; работавший тогда в институте генетики АН СССР будущий нобелевский лауреат Г. Мёллер. Евгенические положения обосновывались с помощью вейсмановской теории наследственности. «Многие крупные генетики в 1920-х гг. полагали, что генетика10 , в приложении к человеку, ведёт к обоснованию принципов евгеники. До сих пор ряд наших крупных генетиков не считает нужным отделять генетику от евгеники»11 . Евгеники вели исследования, выпускали журнал, организовывали общества. Они даже были уже готовы перейти от теории к практике12 . В 1929 году А. Серебровский в своей статье в Медико - биологическом журнале13, предложил создать в СССР банк искусственной спермы от «наилучших производителей» и оплодотворять советских женщин только оттуда. В том же году, в «Трудах кабинета по изучению наследственности человека», генетик-вейсманист С. Давиденков предложил провести всеобщий евгенический осмотр населения СССР и «наиболее ценных», «евгенически одарённых» граждан поощрять в размножении, получивших же самую низкую «евгеническую оценку» добровольно - выдав в качестве компенсации премиальные - стерилизовать. Г.Мёллер в 1936 года в письме к И.В. Сталину предложил комплекс евгенических мероприятий, называя их «новым и более высоким уровнем социальной этики» и уверяя, что русские женщины будут только рады «смешать свою плазму с плазмой Ленина и Дарвина» или с генетическим материалом из других «исключительных источников 14 .
Евгенические теории, а в ряде случаев и практические мероприятия, внедрялись и в других странах. Параллельно с ними и на той же «научной» основе - теории наследственности Вейсмана - распространялся расизм. «Необходимым следствием вейсманизма является расистская философия»15 .
В середине 1930-х гг. дикие евгенические проекты советских генетиков - вейсманистов, наконец, привлекли внимание сталинского руководства. Видимо, «последней каплей» было письмо Мёллера Сталину в мае 1936 года16 . Сталин сообразил, что предлагаемая евгениками программа приведёт к краху государства. Ведь людям, во всяком случае, требуется кушать. А значит, кому-то надо производить полезные продукты. Если же поощрять распространение в стране «евгенически одарённых», то, конечно, эстрадных комиков, валютных спекулянтов, аферистов-приватизаторов чужого имущества, плагиаторов и шарлатанов в науке будет становиться все больше и больше - но, в итоге, все сдохнут с голоду - и «евгенически одарённые», и «евгенически неодарённые». Поэтому даже без долгих раздумий Сталин пришёл к выводу, что «евгенически одарённых», вопреки их рекомендациям, надо, наоборот, не поощрять, а строго ограничивать, как поступает и сама Природа на протяжении уже тысячелетий. И в первую очередь надо ограничить самих теоретиков «евгенизации».
С июля по декабрь 1936 года в центральной прессе прошёл ряд публикаций с резкой критикой евгеники, теоретиков евгеники и связанных с евгеникой вопросов. В конце 1936 года были проведены научные конференции с критикой расизма и евгеники. В декабре 1936 года директор Медико- генетического института17 С.Левит был исключён из партии18 по формальной причине «связи с врагом народа» (троцкистом Н. Каревым). Впрочем, связи с троцкистами только ухудшили положение Левита, в январе 1938 года он был арестован и репрессирован. Медико-генетический институт был закрыт осенью 1937 года.
А. Серебровский, Н. Кольцов, Г. Мёллер и евгеники рангом пониже (С. Давиденков...) практически не были наказаны за свою евгеническую пропаганду. Серебровский в конце 1936 года написал ещё одно «покаянное письмо», открещиваясь от своего проекта 1929 года; в этом письме, адресованном в президиум ВАСХНИЛ, он назвал своё предложение «диким» и наполненным «целой цепью грубейших политических и антинаучных ошибок»19 . Г. Мёллер в 1937 году вообще покинул СССР. Н. Кольцов за свои евгенические теории был словесно осуждён весной 1939 года коллективом возглавлявшегося им института и комиссией президиума АН, освобождён от должности директора (тогда же), раскритикован в прессе20 , провален на выборах в академики АН СССР (тогда же), но никаким другим репрессиям не подвергся. Хотя осудить свои евгенические теории он, в отличие от А. Серебровского, категорически отказался.
Можно сделать вывод, что хотя евгенику как лженауку фактически ликвидировали административно-репрессивными методами, однако индивидуально из евгеников сурово наказали только тех, которые были еще и троцкистами. Их сотоварищей, «полезных идиотов», не связанных непосредственно с троцкизмом, практически не тронули.
Подавление евгеники/ «медицинской генетики» в 1930-х гг., репрессии и административные наказания видных евгеников нанесли группе вейсманистов немалый ущерб.
1 Абсурдный потому, что именно русских патриотов троцкисты, собственно, ненавидели больше всего и продолжение уничтожения русских было бы первым делом троцкизма, вернись он в 1930-х гг. к власти, как мечтал Троцкий. Однако до «полезных идиотов» это не доходило, они и сами пользовались политическими услугами выдвиженцев Троцкого и содействовали, осознанно или не вполне, их подрывным целям. Аналогия этому явлению имеет место и сегодня, когда «левые» или «правые» русские соединяются с либералами, всех русских ненавидящими.
2 Заметим, что за научные взгляды не был репрессирован никто - вопреки широко распространяемым в либеральной и антирусской пропаганде утверждениям. Это признавал даже такой американский исследователь, не испытывавший никаких симпатий к Сталину или Лысенко, как Д. Журавский.
3 Его брат Н.И. Муралов проходил по делу антисоветского троцкистского центра (вместе с Пятаковым, Радеком и др.) и был приговорён к расстрелу в 1937 г.
4 Расстрелян в октябре 1937 г.
5 Расстрелян в июле 1938 г.
6 Расстрелян в сентябре 1938 г. В биографии Н. Горбунова имеется примечание - «расстрелян по личному указанию Сталина».
7 «Ещё одним учреждением, занимавшимся евгеникой, был Медико- биологический институт (с 1935 г. Медико-генетический) под руководством С. Левита» (И.Фролов, «Философия и история генетики», М., 2007 г., стр. 276).
8 В дискуссиях со своими оппонентами вейсманисты часто прибегали к навешиванию на них идеологических и политических ярлыков (например, Т.Д. Лысенко постоянно обвинялся ими в не-дарвинизме, каковой в то время был почти составной частью марксизма), к кляузам и доносам в парторганы (см. далее). Поэтому аресты политических покровителей вейсманистов в 1930-х гг. сильно ослабили их возможности подавлять своих противников, мичуринцев, административным путём.
9 М. Левин в 1919 г. был военным комиссаром Баварской Советской республики, после её падения эмигрировал в СССР. Работал в Комакадемии, в МГУ, где заведовал кафедрой эволюционного учения и кабинетом истории естествознания.
10 Имеется в виду тогдашний вейсманизм.
11 Н. Дубинин.
12 Любопытный сдвиг в головах у людей: повысить хотя бы урожайность пшеницы своими методами они не могли - но брались за «улучшение породы человека».
13 Медико-биологический журнал, N 4/5, 1929 г., стр. 3-19.
14 Следует помнить, что Мёллер и Серебровский, да еще Кольцов, основатель Русского евгенического общества, - главные, наиболее авторитетные представители вейсманизма в России того времени (середины 1930-х гг.).
15 Марсель Пренан (1893 - 1983 гг.), французский биолог и зоолог, профессор кафедры сравнительной анатомии Парижского университета в 1937 - 1966 гг.
16 «Сталин прочёл письмо Мёллера (и понял, какая социально- политическая программа из него следует) и тогда же принял фатальное для русской (?) генетики решение» (Бабков В.В. «Заря генетики человека», стр. 666). «Ликвидация медицинской генетики в Советском Союзе была связана с письмом коммуниста и одного из пяти крупнейших генетиков мира Г. Мёллера И.В. Сталину, письмом, посвященным его программе евгенических мероприятий в социалистическом государстве, ради принятия этой программы в СССР» (Бабков В.В., «Заря генетики человека», 15 стр.).
17 О роли Медико-генетического института в распространении евгеники см. выше замечание И. Фролова.
18 «Левит и руководимый им институт в своих трудах протаскивают по существу фашистскую «научную» концепцию: о биологической предопределенности рас, о всемогущей роли наследственности, о биологической обусловленности преступности и т.д.» («По ложному пути», Правда, 26 декабря 1936 г.).
19 Письмо А.С. Серебровского в президиум ВАСХНИЛ, ф. 1595, оп.1, N 340, не позднее 26 декабря 1936 г.
20 В январе 1939 г. в «Правде» появилась статья «Лжеученым не место в Академии наук». Авторы (академики А.Н. Бах и Б.А. Келлер и др.) писали: «Нетрудно убедиться в полном идейном родстве евгенических взглядов проф. Кольцова и современных фашистских ученых».
Н. ОВЧИННИКОВ
(Продолжение следует)
Источник
РЫЦАРЬ НАУКИ
http://romanbook.net/book/5027051/?page=15
|
