14 сентября 1867 года, тиражом 1000 экземпляров вышел в свет первый том «Капитала» Карла Маркса. Тираж в тысячу экземпляров по нынешним временам кажется мизерным, но для труда по политэкономии для тех времён он был совсем не мал.

«Положение рабочего должно ухудшаться, какова бы ни была высока или низка, его оплата, — отмечал автор. — Накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, одичания и моральной деградации на противоположном полюсе...»

В советскую эпоху у некоторых могло сложиться впечатление, что основные выводы Маркса устарели, и в мире «что-то пошло не так». Но сейчас ясно видно, что это было просто огромное влияние мирового коммунизма, который делал более человечным и прогрессивным даже противостоявший ему отживший буржуазный строй. Но после того, как прошлое в Европе и СССР взяло временный реванш, всё вернулось на круги своя... Нынче окружающий мир каждый день напоминает нам о правоте и актуальности Карла Маркса. Не даром же львовский суд в 2017 году, по закону о декоммунизации, постановил уничтожить среди «орудий преступления» «учебник «Капитал» К. Маркса» (Обвиняемому по этому уголовному делу, львовскому студенту, учитывая его «чистосердечное раскаяние», впаяли условный срок). Да, «Капитал» по-прежнему остаётся главным врагом капитала. И личное открытие правильности законов марксизма может быть для каждого из нас довольно неожиданным... и не всегда приятным.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ТОВАР

1. ДВА ФАКТОРА ТОВАРА: ПОТРЕБИТЕЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ И СТОИМОСТЬ

(СУБСТАНЦИЯ СТОИМОСТИ, ВЕЛИЧИНА СТОИМОСТИ)

 

Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как «огромное скопление товаров», а отдельный товар - как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому анализом товара.

Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря ее свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности. Природа этих потребностей, - порождаются ли они, например, желудком или фантазией, - ничего не изменяет в деле. Дело также не в том, как именно удовлетворяет данная вещь человеческую потребность: непосредственно ли, как жизненное средство, т. е. как предмет потребления, или окольным путем, как средство производства.

Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полезна различными своими сторонами.

Читать далее...

Итак, отчуждение есть процесс, в котором от людей как членов тех или иных классов и общественных групп отделяются результаты их деятельности, она сама, а также те способности и силы, которые эту деятельность сделали возможной и ее реализовали. Продукты этого отделения приобретают относительную самостоятельность, выходят из-под контроля их создателей и обретают затем господство над породившими их человеческими силами.

В «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс развернули научную критику капитализма, которая была во многом проведена посредством образов отчуждения. Эти образы появляются уже там, где Маркс и Энгельс пишут о буржуазном обществе: оно «походит на волшебника, который не в состоянии более справиться с подземными силами, вызванными его заклинаниями».

Отчужденные состояния в политике, морали, мировоззрении (философии и религии) воспроизводятся капитализмом расширенным образом. Именно буржуазия «не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана»». Посредством принципа частной собственности буржуазия «превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли». Отчужденному обездушиванию капитализм подверг и семейные отношения, поскольку свел их к отношениям чисто денежным, когда «все священное оскверняется...». Читать далее...

6. ГЕНЕЗИС ПРОМЫШЛЕННОГО КАПИТАЛИСТА

...Средние века оставили после себя две различные формы капитала, которые достигают зрелости в самых различных общественно-экономических формациях и до на­ступления эры капиталистического способа производства считаются капиталом как таковым: ростовщический капитал и купеческий капитал.

Превращению денежного капитала, образовавшегося путем ростовщичества и торговли, в промышленный капитал препят­ствовал феодальный строй в деревне, цеховой строй в городе 240). Ограничения эти пали, когда были распущены феодальные дружины, когда сельское население было экспроприировано и отчасти из­гнано. Новая мануфактура возникла в морских экспортных гаванях или в таких пунктах внутри страны, ко­то­рые находились вне контроля старых городов с их цеховым строем. Отсюда ожесточенная борьба англий­ских corporate towns [городов с цеховым корпоративным строем] против этих новых питомников промыш­лен­но­сти.

Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграб­лению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих — такова была утренняя заря капиталисти­ческой эры производства. Эти идиллические процессы суть главные моменты первоначального накопления. За ними сле­дует торговая война европейских наций, ареной для которой служит земной шар. Война эта начинается отпадением Нидер­ландов от Испании, принимает гигантские размеры в англий­ской антиякобинской войне и теперь еще продолжается в виде “опиумных” войн против Китая и так далее.

Читать далее...

Следовательно, таинственность товарной формы состоит просто в том, что она является зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продуктов труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производителей к совокупному труду представляется им находящимся вне их общественным отношением вещей.

Благодаря этому quid pro quo [появлению одного вместо другого] продукты труда становятся товарами, вещами чувственно-сверхчувственными, или общественными. Так световое воздействие вещи на зрительный нерв воспри­нимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз. Но при зрительных восприятиях свет действительно отбрасы­вается одной вещью, внешним предметом, на другую вещь, глаз. Это — физическое отношение между физическими вещами.

Между тем товарная форма и то отношение стоимостей про­дуктов труда, в котором она выражается, не имеют решительно ничего общего с физической природой вещей и вытекающими из нее отношениями вещей. Это — лишь определенное обще­ственное отношение самих людей, которое принимает в их глазах фантастическую ферму отношения между вещами.

Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты человеческого мозга представляются самостоятельными существами, ода­ренными собственной жизнью, стоящими в определенных отно­шениях с людьми и друг с другом. То же самое происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук. Это я называю фетишизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они производятся как товары, и который, следовательно, неот­делим от товарного производства.

Этот фетишистский характер товарного мира порождается, как уже показал предшествующий анализ, своеобразным общественным характером труда, производящего товары.

Предметы потребления становятся вообще товарами лишь потому, что они суть продукты не зависимых друг от друга частных работ. Комплекс этих частных работ образует совокуп­ный труд общества. Так как производители вступают в общественный контакт между собой лишь путем обмена продуктов своего труда, то и специфически общественный характер их частных работ проявляется только в рамках этого обмена.

Другими словами, частные работы фактически осуществляются как звенья совокупного общественного труда лишь через те отношения, которые обмен устанавливает между продуктами труда, а при их посредстве и между самими производителями. Поэтому последним, т. е. производителям, общественные отно­шения их частных работ кажутся именно тем, что они представ­ляют собой на самом деле, т. е. не непосредственно обществен­ными отношениями самих лиц в их труде, а, напротив, вещными отношениями лиц и общественными отношениями вещей.

Читать далее...

Производст­венные отношения, основанные на рабстве, превратились в оковы для выросших производительных сил общества. Труд рабов, со­вершенно не заинтересованных в результатах производства, изжил себя. Возникла историческая необходимость в смене рабовладель­ческих производственных отношений другими производственными отношениями, которые изменили бы положение в обществе глав­ной производительной силы — трудящихся   масс.  Закон   обяза­тельного   соответствия   производственных   отношений   характеру производительных  сил    требовал   замены   рабов    работниками,  в некоторой   степени заинтересованными   в результатах   своего труда.

История рабовладельческих обществ в странах древнего Во­стока, Греции и Риме показывает, что с развитием рабовладель­ческого хозяйства обострялась классовая борьба порабощённых масс против своих угнетателей. Восстания рабов переплетались с борьбой эксплуатируемых мелких крестьян против рабовладельческой верхушки, крупных землевладельцев.

Читать далее...

Рабство было необходимым этапом на пути развития че­ловечества. «Только рабство сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и промышленно­стью и таким путем создало условия для расцвета культуры древ­него мира — для греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и римского государства. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современ­ной Европы» Энгельс, Анти-Дюринг.

На костях поколений рабов выросла культура, которая легла в основу дальнейшего развития человечества. Многие отрасли знания — математика, астрономия, механика, архитектура — до­стигли в древнем мире значительного развития. Предметы искус­ства, оставшиеся от древности, произведения художественной ли­тературы, скульптуры, архитектуры навсегда вошли в сокровищ­ницу человеческой культуры. Читать далее...

 Рабовладельческое хозяйство сохраняло в основном нату­ральный характер. Продукты в нём производились главным обра­зом не с целью обмена, а для непосредственного потребления ра­бовладельца, его многочисленных прихлебателей и челяди. Всё же обмен постепенно стал играть более заметную роль, особенно в период высшего развития рабовладельческого строя. В ряде отраслей производства известная доля продуктов труда регулярно продавалась на рынке, то есть превращалась в товары.

С расширением обмена возрастала роль денег. Обычно в ка­честве денег выделялся товар, являвшийся наиболее распростра­нённым предметом обмена. У многих народов, особенно у ското­водов, деньгами вначале служил скот. У других деньгами стано­вились соль, зерно, меха. Постепенно все остальные виды денег были вытеснены металлическими деньгами.

Впервые металлические деньги появились в странах древнего Востока. Деньги в виде бронзовых, серебряных и золотых слитков здесь обращались уже в III—II тысячелетиях до нашей эры, а в виде монет — с VII века до нашей эры. В Греции за восемь веков до нашего летосчисления в обраще­нии были железные деньги. В Риме ещё в V—IV веках до нашего летосчис­ления использовались только медные деньги. Впоследствии железо и медь в качестве денег были заменены серебром и золотом.

В серебре и золоте особенно сильно выражены все преимущества метал­лов, благодаря которым они более всего пригодны для выполнения роли денег: однородность вещества, делимость, сохраняемость и незначительность объёма и веса при большой стоимости. Поэтому роль денег прочно закре­пилась за драгоценными металлами, в конечном счёте — за золотом./em> Читать далее...

Существенные черты основного экономического закона рабовладельческого строя состоят примерно в следующем: присвоение ра­бовладельцами для своего паразитического потребления прибавоч­ного продукта путём хищнической эксплуатации массы рабов на основе полной собственности на средства производства и на рабов, путём разорения и обращения в рабство крестьян и ремесленников, а также путём завоевания и порабощения народов других стран.

Возникновение рабовладельческого строя.

Рабство есть первая в истории и самая грубая форма эксплуатации. Оно существовало в прошлом почти у всех народов.

Переход от первобытно-общинного строя к рабовладельческому впервые в истории человечества произошёл в странах древнего Востока. Рабовладель­ческий способ производства господствовал в Месопотамии (Шумерийское государство, Вавилония, Ассирия и другие), в Египте, Индии и Китае уже в IV—II тысячелетиях до нашего летосчисления. В I тысячелетии до вашей эры рабовладельческий способ производства господствовал в Закавказье (го­сударство Урарту), с VIII—VII веков до нашей эры по V—VI века нашей эры существовало сильное рабовладельческое государство в Хорезме. Культура, достигнутая в рабовладельческих странах древнего Востока, оказала большое влияние на развитие народов европейских стран. Читать далее...

Начинаем узнавать мир, в котором живем. Начинаем сначала

Первобытно-общинный способ производства

1.      Благодаря труду люди выделились из животного мира и возникло человеческое общество. Отличительной чертой человеческого труда является изготовление орудий произ­водства.

2.      Производительные  силы  первобытного  общества на­ходились на чрезвычайно низком уровне, орудия производ­ства были крайне примитивными. Это обусловливало необхо­димость коллективного труда, общественной собственности на средства производства и уравнительного распределения. При первобытно-общинном строе не было имущественного неравенства, частной собственности  на  средства производ­ства, не было классов и эксплуатации. Общественная соб­ственность   на   средства   производства   была   ограничена узкими рамками: она представляла   собственность неболь­ших общин, более или менее изолированных друг от друга.  Читать далее...

3. ФОРМА СТОИМОСТИ, ИЛИ МЕНОВАЯ СТОИМОСТЬ

А. ПРОСТАЯ, ЕДИНИЧНАЯ, ИЛИ СЛУЧАЙНАЯ, ФОРМА СТОИМОСТИ

4) Простая форма стоимости в целом

 

Простая форма стоимости товара заключается в его стоимостном отношении к неоднородному с ним товару, или в его меновом отношении к этому последнему. Стоимость товара А качественно выражается в способности товара В непосредственно обмениваться на товар А. Количественно она выражается в способности определенного количества товара В обмениваться на данное количество товара А. Другими словами: стоимость товара получает самостоятельное выражение, когда она представлена как “меновая стоимость”. Когда мы в начале этой главы, придерживаясь общепринятого обозначения, говорили: товар есть потребительная стоимость и меновая стоимость, то, строго говоря, это было неверно. Товар есть потребительная стоимость, или предмет потребления, и “стоимость”. Он обнаруживает эту свою двойственную природу, когда его стоимость получает собственную, отличную от его натуральной, форму проявления, а именно форму меновой стоимости, причем товар, рассматриваемый изолированно, никогда не обладает этой формой, но обладает ею всегда лишь в стоимостном отношении, или в меновом отношении, к другому, неоднородному с ним товару. Раз мы это помним, указанное выше неточное словоупотребление не приводит к ошибкам, а служит только для сокращения.

Наш анализ показал, что форма стоимости, или выражение стоимости, товара вытекает из природы товарной стоимости, а не наоборот, не стоимость и величина стоимости вытекает из способа ее выражения как меновой стоимости. Но именно так представляют себе дело как меркантилисты и их современные поклонники вроде Ферье, Ганиля и т. д. (Примечание к 2 изданию. F.L. А, Fеrrier (sous-inspecteur des douanes). “Du Gouvernement considere dans ses rapports avec le commerce”. Раris, 1805, и Сharles Ganilh. “Dеs Systemes de l' Economie Polittique”, 2eme ed. Раris, 1821.), так и их антиподы, современные коммивояжеры свободной торговли вроде Бастиа с компанией. Меркантилисты переносят центр тяжести на качественную сторону выражения стоимости, на эквивалентную форму товара, находящую свое законченное выражение в деньгах, - современные ревнители свободной торговли, которые должны сбыть свой товар во что бы то ни стало, обращают главное внимание, напротив, на количественную сторону относительной формы стоимости. Следовательно, для них и стоимость и величина стоимости товара существуют лишь в том выражении, которое они получают в меновом отношении товаров, т. е. лишь на столбцах текущего прейскуранта товаров. Шотландец Маклеод, профессиональная обязанность которого заключается в том, чтобы разукрашивать возможно большей ученостью сумбурные представления банкиров Ломбард-стрита ³⁰, являет собой удачный синтез между суеверными меркантилистами и просвещенными ревнителями свободной торговли.

Читать далее...