Ворошилов
Сквозь огненное кольцо
1 марта 1918 года под натиском интервентов был оставлен Киев. Нависла угроза над Харьковом и Петроградом. В. И. Ленин в это время поставил перед чрезвычайным комиссаром юга России Г. К. Орджоникидзе следующие неотложные задачи:
«Немедленная эвакуация хлеба и металлов на восток, организация подрывных групп, создание единого фронта обороны от Крыма до Великороссии с вовлечением в дело крестьян....»{45}
10 марта 1918 года Владимир Ильич в беседе с находившимся в Москве председателем Совнаркома Донецко-Криворожской республики Ф. А. Сергеевым (Артемом) особенно говорил о необходимости превратить Донбасс в центр собирания сил и организации отпора вражеским полчищам. Эти ленинские указания были приняты коммунистами Донкривбасса к неуклонному руководству. Созданный 7 марта чрезвычайный штаб обороны Донбасса, в состав которого вошли Ф. А Сергеев (Артем), К. Е. Ворошилов, Н. А. Руднев, М. Л Рухимович, принимал меры к формированию и отправке на фронт новых рабочих отрядов.
Австро-немецкие войска двигались в направлении Бахмач — Конотоп, намереваясь с ходу овладеть Харьковом. Сдерживая натиск врага, здесь отважно сражались бойцы 4-й Украинской армии, социалистический отряд, возглавляемый В. И. Киквидзе, части червонного казачества под командованием В. М. Примакова, отряды харьковских рабочих и солдат во главе с Н. А. Рудневым.
Находясь тогда в Луганске, К. Е. Ворошилов возглавил 1-й Луганский социалистический партизанский отряд и вместе с двумя бронепоездами, созданными луганскими рабочими, направился в район боевых действий. Он докладывал в ЦК партии: «С отрядом в 600 человек, состоящим, главным образом, из луганских рабочих, выступили из Луганска навстречу наступающим и занимающим территорию родины — оккупантам немцам. Идем через Родаково, Купянск, Харьков, Ворожбу — на Конотоп. Будем биться с палачами пролетарской революции»{46}.
Вскоре отправился на фронт и 2-й Луганский рабочий отряд под командованием А. Я. Пархоменко.
Десять дней продолжался ожесточенный бой под Конотопом, у станции Дубовязовка. Луганцы и харьковские рабочие мужественно отражали удары 27-го резервного немецкого корпуса. Однако силы были слишком неравны.
8 апреля 191В года немецкие части заняли Харьков. Эшелоны с эвакуированными рабочими семьями и ценными грузами к этому времени были уже выведены из города. С ними отходили на восток руководители Харьковской партийной организации и несколько красногвардейских отрядов под командованием К. Е. Ворошилова.
В это время стало известно, что противник занял Змиев — единственный пункт, через который еще можно было пройти на Луганск. На совещании командиров с участием Артема, Ворошилова, Руднева и Рухимовича было решено пробиваться, и в этом бою, продолжавшемся три часа, рабочие — луганцы и харьковчане вновь показали образцы мужества и отваги. [59]
В Луганск переместились областной партийный комитет и Совнарком Донецко-Криворожской республики. Город стал на какой-то срок центром обороны всего Донбасса. Донецкий бассейн был объявлен на военном положении.
16 апреля И. В. Сталин в разговоре по прямому проводу с одним из комиссаров Донецкой республики А. 3. Каменским передал ему указание Владимира Ильича о необходимости отстаивать Донбасс до последней возможности, активизировать работу по эвакуации.
В тот же день состоялось расширенное заседание Совнаркома Донецко-Криворожской республики, на котором по договоренности с командованием войск Украины было решено объединить все вооруженные силы, находившиеся на территории Донбасса. Постановлением Совнаркома республики все вновь организованные красногвардейские отряды и разрозненные воинские части, отошедшие к Луганску из-под Харькова, были сведены в 5-ю Украинскую армию. Ее командующим был назначен К. Е. Ворошилов, а начальником штаба — Н. А. Руднев.
Большевики Донбасса создали тогда два укрепленных района — Луганский и Юзовский. В Луганском укрепрайоне и его опорных пунктах организацией обороны непосредственно занимались К. Е. Ворошилов, А. Я. Пархоменко, Н. А Руднев. 5-я Украинская армия прочно удерживала занятые ею позиции. Некоторые опорные пункты переходили из рук в руки по нескольку раз. В течение трех дней шли бои за станцию Родаково. Контратаками наших войск две дивизии противника были отброшены и понесли большие потери.
Вой у Родакова имел особое значение. Задержка вражеских войск на этом рубеже позволила вывезти из районов, которым угрожала оккупация, десятки эшелонов. Только из Луганска выехали тогда тысячи рабочих-металлистов и членов их семей, партийные и советские учреждения, были вывезены станки и другое заводское оборудование, паровозы, подвижной состав, металл, уголь, рельсы, обмундирование, продовольствие. Особенно важным было то, что удалось погрузить в составы орудия, пулеметы, снаряды, готовую продукцию патронного завода.
Пролетариям Луганска в годы гражданской войны не один раз пришлось защищать родную землю от врагов революции. Подступы к городу в районе Острой Могилы были местом ожесточенных сражений. За выдающиеся заслуги в борьбе за Советскую власть Луганск в 1924 году был удостоен ордена Красного Знамени. Эту награду трудящимся города вручили тогда Г. И. Петровский и К. Е. Ворошилов.
В апреле 1918 года интервентам удалось обойти Луганск с севера, захватить станцию Чертково, через которую осуществлялась прямая связь Донбасса с РСФСР. Они стремились зажать советские войска в тиски, разгромить их, захватить богатые трофеи. Но эти расчеты не оправдались. По предложению К. Е. Ворошилова Совнарком Донецко-Криворожской республики на одном из своих последних заседаний принял решение отходить на Царицын через белоказачьи донские степи.
Тяжелый пятисоткилометровый поход начался в обстановке вражеского окружения и преследования. Исключительная сложность отступления состояла в том, что советские войска были привязаны к линии железной дороги и у них не было никаких возможностей для маневрирования. В восьмидесяти эшелонах находилось до 50 тысяч человек, главным образом дети, женщины, старики. Бойцов было не более 15 тысяч. Местность была совершенно открытая, что давало врагу возможность постоянно делать внезапные налеты на любой эшелон.
На железнодорожных путях скопились десятки эшелонов, а на станции Лихая образовалась огромная «пробка», чем не замедлил воспользоваться противник. Он решил окружить Лихую и разгромить растянувшуюся вдоль железнодорожной линии армию К. Е. Ворошилова. Климент Ефремович организовал круговую оборону. Сергеев (Артем) и Руднев тем временем «проталкивали» составы все дальше и дальше на восток. С юга их прикрывал Луганский отряд, а с севера — сводные отряды каменских рабочих-шахтеров, крестьян и революционных казаков под командованием Е. А. Щаденко.
«Почти сто паровозов, самых крупных, самых мощных, — писал впоследствии Сергеев (Артем), — везли [61] народное имущество колоссальной боевой ценности. Ворошилов проделывал чудеса в тылу; он не давал немцам ни одной минуты покоя. Он связывал их действия и ликвидировал обходы»{47}.
Три дня продолжались упорные бои, пока все эшелоны не были отведены от Миллерова на юг — к станции Лихая и не отправлены отсюда на восток — к станции Белая Калитва. Враг спешил покончить с отступавшими на восток советскими частями и обрушил на Белую Калитву удар многочисленных, хорошо вооруженных отрядов. Однако сломить сопротивление наших войск не смог и отступил.
Через несколько часов на Белую Калитву были брошены вражеские броневики и самолеты. Но красные бронепоезда отбили и этот натиск.
Каждый новый километр пути преодолевался с боями. Под огнем чинили разрушенную врагом железнодорожную линию, мосты, водокачки.
Станция Морозовская, через которую предстояло пройти эшелонам, находилась в руках врагов. 10 мая 1918 года передовой отряд 5-й Украинской армии — Каменский красногвардейский — выбил белоказаков со станции и освободил путь.
Трудности усугубились тем, что в отряды стали проникать провокационные слухи, панические настроения. Начались разговоры о том, что не лучше ли оставить эшелоны и двигаться вперед походным порядком. На совещании командно-политического состава К. Е. Ворошилов потребовал покончить с этими разговорами, убедил собравшихся, что бросать эшелоны ни в коем случае нельзя, потому что в них боеприпасы и ценные грузы, рабочие и члены их семей.
Движение к Царицыну продолжалось. Однако враг не оставлял отступавшие части в покое. Ему пособничали предатели. Так, начальник станции Суровикино сообщил белоказакам о прибытии санитарного состава. Беззащитные больные и раненые красноармейцы и медицинский персонал санитарного поезда были зверски изрублены и расстреляны. Из 600 человек в живых осталось лишь 70. Наши части выбили врага из Суровикина, [62] но слишком тяжела была утрата Командование призвало бойцов и командиров усилить бдительность.
Тщательно изучая донесения своих разведчиков, штаб 5-й Украинской армии умело использовал их в ходе боевых действий.
Климент Ефремович время от времени выезжал на автоброневике по различным направлениям для уточнения обстановки. Эти поездки были сопряжены с немалым риском.
В одном из хуторов броневик Ворошилова застрял в канаве и попал в засаду. Белоказаки почуяли изрядную добычу.
— За такую махину сам Мамонтов в маковку расцелует... И опять же, видать, главари тута, — радовались бандиты.
— Кресты повесят. Это точно, — разглагольствовали они.
К броневику подогнали две пары быков, зацепили веревками за переднюю ось и потащили. Ворошилов тихо шепнул шоферу:
— Выползем — включай мотор.
Как только взревел мотор, заработал пулемет броневика. Ошалевшие быки рванули, топча казаков. А машина, выбравшись на окраину, развернулась и помчалась к своим. Вдогонку ей неслись запоздалые выстрелы...{48}
Нападения белоказаков на красные войска усилились. Отряд Е. А. Щаденко прикрывал эшелоны от вражеских атак с запада, а основные силы армии продолжали продвигаться на восток. Миновав станцию Чир, подошли к разъезду Рычковскому, и здесь пришлось надолго остановиться: мост через Дон, самый большой в этом районе, был взорван.
Создалось катастрофическое положение: путь вперед был отрезан, с запада, севера и юга наседали бело-казачьи полки.
Воспользовавшись создавшейся обстановкой, белогвардейский генерал Мамонтов послал в штаб 5-й Украинской армии парламентеров: он надеялся запугать К. Е. Ворошилова и его боевых соратников, вынудить их к сдаче на милость победителя. [63]
В полной форме, с Георгиевскими крестами, старейшие казаки шли к эшелонам с белым флагом. Климент Ефремович приказал провести их в свой вагон. Здесь и состоялась их беседа.
— Господин Ворошилов, — заявил глава парламентеров, — ваша армия окружена, и все вы, вместе с эшелонами, находитесь в кольце наших войск. Железнодорожная линия, мосты на пути к Царицыну разрушены, и мы не дадим их восстановить. Положение ваше безнадежное. Мы предлагаем вам прекратить сопротивление и сдать в неприкосновенности все оружие и имущество. При выполнении этого требования мы гарантируем вам, вашим бойцам и всем беженцам жизнь и свободное возвращение в вашу Совдепию.
— У нашей родины, — ответил командарм, — есть официальное наименование — Советская Россия, РСФСР. Область войска Донского всегда была и остается составной частью России. Почему же мы должны возвращаться куда-то? Разве мы не у себя на родине? Или вы, господа станичники, стали уже немецкими подданными? Похоже на это — ведь ваши белые генералы и вы вместе с ними и оружие получаете от немцев, и воюете рядом с ними против своего народа, хотите уничтожить Советскую власть. Не простит вам этого трудовое казачество.
Парламентеры злобно переглянулись. А старший из них продолжал гнуть свою линию.
— При чем тут немцы? — сказал он. — Мы, казаки, — хозяева Дона и не дадим голытьбе и иногородним устанавливать здесь свои порядки. И вы, красные, нам не указ. Сдавайте оружие и эшелоны и уходите подобру-поздорову.
— А мы, господа хорошие, — заметил Климент Ефремович, — ничего иного и не хотим. Мы спешим и задерживаться на Дону не собираемся, только намерены добраться до Царицына не с пустыми руками. Почему же вы нас не пропускаете, нападаете на нашу армию и эшелоны, убиваете наших бойцов и даже больных и раненых не пощадили в Суровикине? Чем провинились перед донскими станицами наши бойцы и беженцы, которые отступают только потому, что не захотели быть под пятой немецкого сапога? А что касается того, какие порядки будут на Дону и во всей нашей стране, [64] то это от вас, станичных богатеев, и ваших атаманов не зависит. Этот вопрос уже решила Октябрьская революция, и основная масса казачества твердо пошла за большевиками. Разве вы не знаете, что в нашей армии сражаются против белогвардейцев и немцев не только луганские, харьковские и таганрогские рабочие, но и тысячи казаков из Каменской, Морозовской и других донских станиц?
— Это изменники, — запальчиво огрызнулся казачий старейшина. — Истинные казаки никогда не пойдут с красными.
— Напрасно вы так думаете, — возразил Ворошилов. — Придет время, и оно уже недалеко, когда все казачество хорошо поймет, кто вы такие и кому служите. Но прежде всего от вас отвернутся те трудовые станичники, которых вам пока еще удается обманывать, скрывая от них правду о Советской власти Скоро, очень скоро они сами назовут тех, кто действительно изменил родине и народу. Что же вы еще хотите сказать?
— Сдавайте оружие и эшелоны, и мы отпустим вас на все четыре стороны, — упрямо и заученно повторил глава парламентеров. — Мы гарантируем вам жизнь и свободу.
Климент Ефремович улыбнулся и как бы с укоризной заявил белогвардейским посланцам:
— Вы, господа парламентеры, многое знаете о наших трудностях и недостатках, потому что мы перед вами как на ладони, и к тому же вы непрерывно чините нам всякие пакости. Но и мы кое-что замечаем: наша армия, хотя и находится почти в полном окружении, получает все же постоянную помощь и поддержку из ваших же станиц — к нам присоединяются все новые и новые красные казачьи отряды. Оружия, снарядов и патронов у нас с избытком. Вот почему не увенчалась успехом ни одна атака ваших генералов и атаманов против наших войск и эшелонов, а потеряли вы в этих боях, как нам известно, не сотни, а тысячи. Все, что вы разрушаете, мы восстанавливаем и будем восстанавливать. Ведь мы — рабочие, мастеровые, и умелых рукам не занимать. Разве вы не видите, что мы хотя и медленно, но продвигаемся все ближе и ближе к Царицыну. Вам нас не задержать. [65] Вы старше и опытнее меня, и неужели вы думаете, что я и все другие наши командиры и комиссары такие простаки, что добровольно отдадим вам то, что вы не можете взять силой? Этого никогда не будет, и я хочу предупредить: если вы будете и дальше нападать на нас, то этим лишь еще больше увеличите ваши потери.
А эшелоны, — добавил он весело, — нужны нам и Царицыну, пожалуй, больше, чем кому-то другому. Вам и без этого немцы помогают. Да и нехорошо, станичники, зариться на чужое добро{49}.
Климент Ефремович встал и дал этим понять, что переговоры окончены. Парламентеров проводили за линию боевого охранения, и они пошли к своим, по степи. Ветер трепал их белый флаг, который они так и несли над собой, пока не скрылись из виду.
Попытка белогвардейцев запугать К. Е. Ворошилова, командный состав и бойцов 5-й Украинской армии привела к совсем иным результатам: повысился боевой дух красноармейцев, они стали еще упорнее отражать наскоки белоказачьих отрядов.
Однако К. Е. Ворошилов прекрасно понимал, что белые генералы не упустят благоприятного для них момента, попытаются именно здесь разгромить его армию. Поэтому он решил готовить прочную круговую оборону. Началось сооружение оборонительных линий.
Центром обороны стали Рычковские высоты, на которых были подготовлены две-три полосы окопов, созданы пулеметные гнезда, артиллерийские позиции. Здесь находился командный пункт К. Е. Ворошилова (полевой штаб армии был размещен на хуторе Ближняя Мельница). Одновременно была создана ударная группа под командованием Н. А. Руднева. При поддержке бронемашин и артиллерии эта группа напала на скопление вражеских сил в районе станицы Нижне-Чирской, не дала им прорваться в тыл наших войск.
Кровопролитные бои на этом рубеже обороны 5-й Украинской армии продолжались с 16 июня по 2 июля 1918 года. Противник неоднократно совершал яростные атаки на различные участки Рычковских высот, но не добился успеха и понес значительные потери.
Одновременно с упорной обороной Рычковских высот [66] круглосуточно вели восстановление взорванного моста. Руководил работами М. Л. Рухимович, имевший техническое образование, а прорабом назначили практика деда Матвиенко. Бойцам помогали пожилые рабочие, женщины, подростки. Мост через Дон был восстановлен в необычайно короткий срок — за три недели.
В то же самое время был получен приказ по войскам Северо-Кавказского военного округа. В нем говорилось:
«1) Все оставшиеся части бывших 3-й и 5-й армий, части бывшей армии Царицынского фронта и части, сформированные из населения Морозовского и Донецкого округов, объединить в одну группу, командующим которой назначается бывший командующий 5-й армией т. Климент Ефремович Ворошилов.
2) Всем названным выше воинским частям впредь именоваться «Группой тов. Ворошилова».
3) Все начальники частей, отрядов и армий, перечисленных выше в § 1, обязуются беспрекословно подчиняться всем приказам т. Ворошилова...»{50}.
5 июля 1918 года был получен еще один приказ — по войскам Донской Советской республики:
«Постановлением Донского советского правительства от 2 июля член Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и командующий войсками Донецкого и Усть-Медведицкого округов товарищ Ворошилов назначен Главнокомандующим войсками Донской Советской республики. Под командование товарища Ворошилова переходят все войска, расположенные на фронте от Торговой до Поворино, то есть войска Сальского, Котельниковского, Второго Донского, Морозовского, Донецкого, Усть-Медведицкого и Хоперского округов»{51}.
Первый приказ был принят к немедленному исполнению, а второй не был претворен в жизнь, так как Донская Советская республика вскоре была задушена белоказачьей контрреволюцией. Но он, став известным войскам и населению Дона, способствовал сплочению вокруг «группы тов. Ворошилова» всех революционных сил, действовавших в этом районе. [67]
К. Е. Ворошилов стремился как можно быстрее завершить переправу войск, пришедших с ним с Украины. В ночь на 2 июля белоказаки попытались захватить или вновь разрушить только что восстановленный мост, но все их атаки были отбиты. Сводный Коммунистический полк И. С. Локотоша начал успешное наступление на левом берегу Дона, передовой его отряд занял станцию Ляпичев.
До соседней станции Кривая Музга, где стояли уже царицынские части, оставались считанные километры, но между красными войсками все еще находился 44-й белоказачий конный полк. Ударом с двух сторон преграда была сметена, и через станции Ляпичев и Кривая Музга к Царицыну двинулись эшелоны.
Так завершилось трехмесячное отступление к берегам Волги 5-й Украинской армии и отходивших вместе с ней частей 3-й Украинской армии, рабочих и казачьих красных отрядов. В тяжелых и упорных боях примером стойкости и беззаветной храбрости в борьбе за власть Советов были все его участники — красные воины, рабочие и члены их семей. Многие из них за мужество и отвагу были награждены орденом Красного Знамени.
Значительная роль в успешном завершении этого перехода принадлежала командарму К. Е. Ворошилову и его боевому помощнику — начальнику штаба 5-й Украинской армии Н. А. Рудневу.
«Ворошилов и Руднев, — писал Ф. А. Сергеев (Артем), — были везде, где носилась смерть и где натиск озверелых казаков грозил смять и прорвать нашу длинную, узкую ленту эшелонов, растянувшихся на с лишком тридцать верст»{52}.
Организаторами боевых действий были также испытанные большевики Ф. А. Сергеев (Артем), А. Я. Пархоменко, М. Л. Рухимович, Е. А. Щаденко и другие. Вместе с ними вели повседневную политическую работу в войсках и в эшелонах А. З. Каменский, Б. И. Магидов, А. И Червяков, десятки и сотни политработников, партийных активистов.
В автобиографии К. Е. Ворошилова об этом периоде его жизни сказано:
«Военную работу начал с отряда, [68] организованного в 1918 году, в марте под моим командованием дравшегося с оккупационными немецкими войсками. Вскоре был назначен командиром 5-й Украинской армии, а затем командовал отрядами, отходившими под напором немецких войск с Украины на Волгу и к Царицыну.
...Десятки тысяч деморализованных, изнуренных, оборванных людей и тысячи вагонов со скарбом рабочих и их семьями нужно было провести через бушевавший казачий Дон. Целых три месяца, окруженные со всех сторон генералами Мамонтовым, Фицхелауровым, Денисовым и др., пробивались мои отряды, восстанавливая ж.-д. полотно, на десятки верст снесенное и сожженное, строя заново мосты и возводя насыпи и плотины»{53}.
«Группа войск Ворошилова» в дальнейшем составила ядро 10-й армии, оборонявшей Царицын. Вместе с царицынскими пролетариями она явилась главной силой в защите от белогвардейцев этого важного стратегического пункта на юго-востоке страны.
Большевистская крепость на Волге
Летом и осенью 1918 года город Царицын стал одним из важнейших участков обороны Советской республики. Через этот промышленный железнодорожный узел и волжский порт осуществлялось снабжение центральных районов страны хлебом с Северного Кавказа, нефтью из Баку, хлопком из Средней Азии. Этот пролетарский форпост в Нижнем Поволжье стал в тот период главным препятствием на пути соединения сил донской и восточной контрреволюции.
ЦК РКП (б) и Совнарком принимали все меры к тому, чтобы удержать Царицын в руках Советской власти. Вся героическая защита Царицына проводилась под непосредственным руководством ЦК партии, В. И. Ленина. [69]
В начале июня 1918 года в Царицын в качестве особоуполномоченного по продовольствию на юге России прибыл И. В. Сталин. В короткий срок ему при активном содействии местных большевиков удалось направить в Москву и Петроград по железной дороге и Волге несколько миллионов пудов хлеба, рыбы и других продовольственных грузов. Однако обстановка в Царицыне и на подступах к нему складывалась тогда таким образом, что Сталин все более втягивался в военные дела.
Прорыв к Царицыну из Донбасса 5-й Украинской армии явился серьезным подкреплением Царицынскому гарнизону и городской партийной организации. Прибывшие из Луганска и Харькова партийные работники стали опорой городского комитета РКП (б), помогли Царицынской партийной организации и Царицынскому Совету укрепить их связи с рабочей массой и всем трудовым населением города.
Царицын был окружен в то время врагами. К тому же в самом городе скопилось немало бежавших сюда из центра правых эсеров, бывших офицеров, буржуев и других враждебных Советам элементов, часть из них проникла в гражданские и воинские учреждения. Между тем находившийся здесь комиссариат Северо-Кавказского военного округа, его штаб, местные органы не принимали должных мер к усилению обороны города и пресечению враждебной деятельности замаскировавшихся контрреволюционеров. Все это грозило опасными последствиями.
По инициативе Сталина и Ворошилова 17 июля состоялось совещание командного состава Царицынского участка фронта, партийных и советских работников для обсуждения создавшегося положения. Выработали меры по усилению политического руководства и повышению революционной бдительности. Об этом было сообщено в Москву, и с согласия В. И. Ленина 19 июля 1918 года был образован Военный совет Северо-Кавказского военного округа. Председателем его был утвержден И. В. Сталин, членами — К. Е. Ворошилов и председатель Царицынского Совета С. К. Минин.
Большевики Царицына резко усилили борьбу за укрепление обороны города и за очищение всех военных и гражданских учреждений от замаскировавшихся контрреволюционеров — предателей и шпионов. Прежде [70] всего были укреплены надежными работниками важнейшие участки, от которых зависела деятельность фронта и тыла. К. Е. Ворошилов возглавил оборону города, а затем стал членом Реввоенсовета Южного фронта, командующим 10-й армией — самой крупной армией этого фронта.
Начальнику штаба «группы войск» Н. А. Рудневу вскоре было поручено формирование резервных частей. Особоуполномоченным по поручениям Военного совета был назначен А. Я. Пархоменко, председателем губернской Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией — луганский большевик А. И. Червяков. Б. И. Магидов стал редактором вновь созданной красноармейской газеты «Солдат революции». В дальнейшем он возглавил Царицынский городской комитет партии.
В результате большой организаторской и политической работы, проведенной большевиками, на заводах, фабриках и в учреждениях Царицына заметно укрепилась дисциплина. На улицах города появились военные и рабочие патрули: они проверяли документы, изымали оружие у частных лиц, направляли на оборонительные работы богатых бездельников.
«Физиономия Царицына в короткий срок стала совершенно неузнаваема, — писал впоследствии К. Е. Ворошилов. — Город, в садах которого еще недавно гремела музыка, где сбежавшаяся буржуазия вместе с белым офицерством открыто, толпами бродила по улицам, превращается в красный военный лагерь, где строжайший порядок и воинская дисциплина господствовали надо всем»{54}.
Под руководством горкома партии рабочие Царицына оказали тогда огромную помощь воинским частям в пополнении их боевой техникой. На царицынских заводах было отремонтировано 300 орудий, изготовлено 11 бронепоездов и 18 броневиков. На многих предприятиях города ремонтировалось стрелковое оружие, готовились боеприпасы. Тысячи горожан участвовали в рытье окопов и укреплении боевых позиций.
Защита Царицына требовала все большего числа бойцов, и К. Е. Ворошилов вместе с Н. А. Рудневым рассылают [71] в окрестные села своих представителей для мобилизации в армию надежного пополнения. Вся тяжесть работы по обучению их военному делу легла на плечи Руднева.
Большое внимание Климент Ефремович уделял совершенствованию управления войсками и улучшению структуры воинских частей и соединений. Для борьбы с очень подвижными белоказачьими конными частями создавались менее громоздкие дивизии, усиленные большим числом пулеметов и артиллерии; отряды красных конников сводились в более крупные кавалерийские части. Для оперативной поддержки пехоты и конницы была создана колонна бронепоездов под командованием участника героического перехода, луганского рабочего Ф. Н. Алябьева.
Все это позволило усилить оборону Царицына и осуществить на отдельных участках наступательные операции. В районе станций Зимовники и Куберле Владикавказской железной дороги под руководством К. Е. Ворошилова была проведена операция по разгрому вражеской группировки, попытавшейся овладеть этой важной магистралью.
В Сальских степях К. Е. Ворошилов провел тогда большую работу по организации из партизанских отрядов регулярных частей Красной Армии. Он настойчиво и терпеливо убеждал партизанских командиров в необходимости подчинить все революционные силы единому командованию и общей воинской дисциплине.
В те дни К. Е. Ворошилов впервые встретился с С. М. Буденным. Вместе они провели боевую операцию по освобождению Большой Мартыновки, где выдерживали длительную осаду белогвардейцев Мартыновский партизанский отряд и местные жители.
Возвратившись в Царицын, К. Е. Ворошилов продолжал руководить обороной города. Положение здесь становилось все более напряженным. На северном, Поворинском, участке 20-тысячная группа белогвардейцев генерала Фицхелаурова стремилась захватить Камышин и пробиться к Волге. С запада на станцию Воропоново, близ Царицына, двигалась ударная группа генерала Мамонтова, насчитывавшая до 30 тысяч штыков и сабель. Усилился натиск на город и с юга. Вражеское [72] полукольцо, упиравшееся флангами в волжский берег, сжималось все теснее.
Чтобы добиться поставленной цели — захвата Царицына, — генерал Краснов разрешил солдатам безудержный грабеж. «По взятии Царицына даю вам полную волю и свободу на три дня, — заявил он. — Все, что будет захвачено, — ваше. Можете забирать и отправлять себе домой, родным».
Руководители обороны Царицына провели вторую мобилизацию в армию нескольких возрастов. Царицын был объявлен на осадном положении. Военный совет 11 августа принял приказ о сокращении линии фронта.
«Завоеваниям Октябрьской революции, — говорилось в приказе, — грозит смертельная опасность. Чехословаки на востоке, англо-французы на севере и на побережье Каспия, красновско-германские банды на юге угрожают низложить Советскую власть, отнять землю у крестьян, раздавить свободный пролетариат и посадить на спину трудящимся буржуазию, помещиков, коннозаводчиков и генералов.
Царицын окружается.
Царицын может пасть»{55}.
В приказе были указаны пути отхода частей и поставлены новые задачи боевым участкам. При этом обращалось внимание на необходимость ежедневной глубокой разведки тыла противника, на охрану переправ, укрепление связи между участками, намечались меры по уничтожению белых банд, прорывавшихся в наш тыл, а также по усилению борьбы с дезертирством.
В это время в Царицыне состоялась общегородская партийная конференция, которая уделила большое внимание обучению коммунистов военному делу. В решении конференции было записано, что изучение военного искусства обязательно для каждого способного носить оружие члена партии, уклоняющиеся будут исключаться из партии.
Боевые соратники К. Е. Ворошилова вспоминали о том, с каким напряжением, не зная ни сна, ни отдыха, работал он в те дни: руководил обороной города, участвовал [73] в кровопролитных схватках. Его слово и личный пример поднимали боевой дух защитников Царицына.
Вот как описывает один из таких моментов — бой на центральном участке 28 августа 1918 года — активный участник царицынской обороны Е. А. Щаденко:
«...Мы выехали с т. Ворошиловым на позиции, которые находились только в 5 — 7 км от города...
Армия, устало отстреливаясь и тупо отбиваясь от наседавшего врага, медленно откатывалась к Волге, не понимая той опасности, которую таила в себе река, не имеющая переправ. Станции Воропоново и Садовая лежали в черных клубах дыма от рвущихся снарядов... Белые пулеметы клокочут... Кажется, нет выхода, и Царицын придется сдать...
Истомленных, голодных, раздетых бойцов уже ничто не может заставить сражаться и побеждать... Мы торопливо подъезжаем к Коммунистической дивизии донбасских рабочих.
— Вперед, товарищи! — хрипло кричит командарм. — Отступать некуда... Сзади Волга... За мной, сыны революции...
И Коммунистическая дивизия, сползающая с последних высот к Волге, ринулась вперед. За ней порывисто бросилась Донецко-Морозовская дивизия, и скоро весь фронт пришел в движение. Казачьи полки сразу отхлынули на 10 километров.
Пять верст прошли мы в цепи под ураганным огнем.
— Теперь — на другой участок, — торопит Климент»{56}.
Красным бойцам, оборонявшим Царицын, самоотверженно помогали царицынские рабочие, все трудовое население. Участник боев Г. Арзамасцев в своих воспоминаниях писал: ««Город не сдавать!» — этот лозунг царицынских большевиков был лозунгом всего царицынского пролетариата. В одиночку, группами, колоннами шли юноши и старики, женщины и даже дети в ряды защитников города на призыв Совета о мобилизации».
Не менее опасной, чем вражеское окружение, была контрреволюция в самом городе. Окопавшиеся в Царицыне [74] контрреволюционеры готовили восстание и приурочивали его к моменту наступления белоказачьих войск. Но заговор был своевременно раскрыт работниками ЧК.
Очищение фронтовых и тыловых учреждений от предателей и изменников подняло дух красных бойцов, и они усилили свой натиск на белоказаков. На северном участке обороны наши войска взяли станцию Иловля, на западе — города Калач, Ляпичев, мост через Дон, на юге — Ромашки, Демиковский, Дымкин. Об этом было сообщено В. И. Ленину. В ответ из Москвы пришла следующая телеграмма:
«Царицын, Военсовет, Командующему фронтом Ворошилову. Начальникам боевых участков Худякову, Харченко, Колпакову, Ковалеву. Начальнику Военно-Волжской флотилии Золотареву.
Передайте наш братский привет геройской команде и всем революционным войскам Царицынского фронта, самоотверженно борющимся за утверждение власти рабочих и крестьян. Передайте им, что Советская Россия с восхищением отмечает геройские подвиги коммунистических и революционных полков Худякова, Харченко и Колпакова, кавалерии Думенко и Булаткина, броневых поездов Алябиева, Военно-Волжской флотилии Золотарева.
Держите Красные знамена высоко, несите их вперед бесстрашно, искореняйте помещичье-генеральскую и кулацкую контрреволюцию беспощадно и покажите всему миру, что Социалистическая Россия непобедима.
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов-Ленин
Народный Комиссар и Председатель Военно-Революционного Совета
Южного фронта И. Сталин
Москва 19-го сентября 1918 года»{57}.
В те дни Реввоенсовет 10-й армии направил в Москву эшелон с хлебом и другими продовольственными грузами для трудящихся голодавшей столицы. Сопровождать [75] эшелон поручили особоуполномоченному Реввоенсовета армии А. Я. Пархоменко. Ему было дано задание во что бы то ни стало добиться в центре быстрейшей отправки в Царицын боеприпасов.
Настойчивый А. Я. Пархоменко горячо взялся за дело. В. И. Ленин принял его в тот же день, когда он прибыл в Москву, и обещал оказать содействие.
— Давайте вместе хлопотать, — сказал ему Владимир Ильич, — заводы уже возобновили производство снарядов. Все, что нужно будет, — дадим, а кто будет тормозить, звоните. Узнавайте фамилию этого бюрократа и звоните...{58}
В отделе снабжения военного ведомства бюрократов было немало, и они посылали Пархоменко из кабинета в кабинет, однако стоило только ему сказать, кто обещал помощь и поддержку, как сразу же менялось отношение, и это позволило за короткий срок добиться того, на что в иных условиях были бы потрачены многие недели.
Огромной тяжестью обрушилась на защитников Царицына страшная весть о злодейском ранении В. И. Ленина. Красноармейцы и все трудящиеся города клялись отомстить за раны родного Ильича.
10 сентября 1918 года в Царицыне состоялось вручение красных знамен Военного совета Северо-Кавказского военного округа и Царицынского комитета партии. Знамена с надписью «За доблесть в боях» получили наиболее отличившиеся революционные полки.
К. Е. Ворошилов, выступая от имени окружного Военного совета и как участник героического перехода из Донбасса к Царицыну, заявил тогда:
«Нами все время руководило страстное желание уничтожить буржуазный строй и водворить царство коммунизма, где не будет ни бар, ни рабов, ни богатых, ни бедных, а будет одна счастливая трудовая семья. Может быть, немногим из нас удастся дожить до этого счастливого момента, когда перестанет литься кровь, но сознание, что мы боремся за свои интересы, за свое освобождение от рабства, а не за интересы жадных зверей — капиталистов, дает нам силу и бодрость в борьбе...»{59}[76]
К. Е. Ворошилов предложил послать Владимиру Ильичу телеграмму с пожеланием скорого выздоровления. В единодушно принятом приветствии В. И. Ленину защитники Царицына писали:
«В день большого для нас торжества получения Красных знамен от Военного совета и Царицынского комитета коммунистов счастливы свидетельствовать нашу глубочайшую радость по случаю Вашего выздоровления. Ваша жизнь теперь больше чем когда-либо нужна мировому пролетариату...
Клянемся перед Красными знаменами стойко и до конца бороться за власть пролетариата, за социализм»{60}.
Отражение первого наступления на Царицын и чествование революционных полков подняло энтузиазм защитников города. Но положение их продолжало оставаться тяжелым: не хватало снарядов, патронов, оружия, обмундирования, продовольствия, медикаментов и перевязочных материалов. Белогвардейцы, которые получали значительную помощь от интервентов, начали новое наступление с севера, запада и юга. Генерал Краснов приказал взять Царицын 15 октября и вновь обещал своим белоказакам отдать город на трехдневное разграбление.
Революционному Царицыну требовалась срочная помощь со стороны Реввоенсовета республики. Но возглавлявший его Троцкий умышленно игнорировал заявки царицынцев на оружие, боеприпасы и подкрепления. К. Е. Ворошилов был вынужден доложить об этом В. И Ленину. В ответ на это В. И. Ленин писал в одной из телеграмм к Троцкому:
«Получаем отчаянные телеграммы Ворошилова о неполучении снарядов и патронов вопреки его многократным требованиям и настояниям.
Предлагаем немедленно проверить это, принять самые экстренные меры для удовлетворения и известить нас, что сделано. Указать ответственных в исполнении лиц.
Предсовнаркома Ленин»{61}.
Телеграмма возымела действие: помощь Царицыну несколько усилилась, но фронтовая обстановка продолжала [77] оставаться исключительно напряженной. На юге противнику удалось захватить несколько станций, начать обход левого фланга советских войск со стороны Волги. На севере белоказаки, сосредоточив крупные силы на Иловлинском направлении, начали оттуда наступление на город.
Особенно трудно было защитникам Царицына на центральном участке обороны. Красновцы бросили здесь на наши позиции огромные силы, в том числе до 20 свежих полков пехоты и кавалерии. Маневрируя конными частями, они продолжали теснить советские войска, между тем у красных не было у Царицына ни одной конной дивизии.
В этих тяжелых условиях К. Е. Ворошилов и другие военачальники 10-й армии принимают все меры, чтобы не допустить паники.
Вот несколько донесений К. Е. Ворошилова Военному совету в те тревожные дни.
Из Карповской (29 сентября 1918 года):
«Связи с Музгой еще нет. Карповка забита поездами. Музга занята нами. Антонов повел свои части на балку Грачеву и хутор Черкасов. Еще не установил истинной причины отступления и паники. Полагаю, что все от преступной небрежности командного состава. Сейчас выезжаю в Музгу и на фронт. Своевременно донесу о положении
Ворошилов».
С линии фронта (10 октября):
«Объехал Морозовскую дивизию. Приняты все меры для восстановления положения. Тундутово займу сегодня. Еду в Чапурники, куда в случае надобности телеграфируйте. Положение не так плохо, как это многим трусам и дуракам кажется. К вечеру или ночью буду в Совете.
Ворошилов»{62}.
Вместе со своими боевыми соратниками К. Е. Ворошилов не раз участвовал непосредственно в бою. Как-то на станции Воропоново он проводил в штабном вагоне совещание командиров. Вдруг за окном раздались крики: «Казаки! Казаки!» В скопившихся на путях эшелонах [78] с беженцами началась паника. Растерявшиеся женщины и дети побежали куда попало и увлекли за собой часть караульной команды.
Выскочив из вагона, Ворошилов увидел несущихся в атаку белоказачьих конников. Окинув взглядом примыкавшую к станции местность, он обнаружил на путях, видимо брошенный в панике кем-то из красноармейцев, пулемет. Быстро подбежав к нему, командарм открыл огонь по врагу. Ему начал вторить и другой наш пулемет.
Включились в стрельбу из винтовок и другие бойцы. Противник, предполагая, что перед ним крупные силы красных, повернул обратно, оставив на земле много убитых и раненых.
Как выяснилось позднее, на станцию наступал отдельный белоказачий полк из 4-й оперативной группы генерала Мамонтова; противостояла же ему всего лишь караульная команда и маленькая группа штабных командиров во главе с К. Е. Ворошиловым.
В ожесточенных боях многие населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Климент Ефремович зорко следил за обстановкой и ни на минуту не выпускал из своих рук руководство обороной города. Когда у Бекетовки и Отрадного в линии наших войск образовалась брешь и создалась опасность прорыва белых к Царицыну, он немедленно направил туда резервную бригаду своего друга Н. А. Руднева.
Положение было спасено, но Н. А. Руднев получил в этом бою тяжелое ранение и вскоре умер. К. Е. Ворошилов тяжело переживал утрату. Доблестного командира хоронили с воинскими почестями. Его именем был назван один из бронепоездов.
В дни второго наступления на Царицын огромную помощь защитникам города оказала Стальная стрелковая дивизия Д. П. Жлобы. Она была вызвана с Северного Кавказа приказом И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова, прошла с боями 800 километров через пески и степи В решающий момент она неожиданно ударила в тыл и во фланг белоказачьих войск, прорвавшихся к Белому Яру и Сарепте, нанесла им огромный урон.
16 октября белоказаки заняли Воропоново и двинулись к Садовой. Царицын вновь оказался под угрозой захвата. Командование 10-й армии подготовилось к [79] отражению этого удара белых. Для защиты района заранее были подтянуты 27 артиллерийских батарей, бронепоезда, резервные части. На близлежащих высотах было размещено большое число пулеметов. Такая концентрация огня на сравнительно небольшом участке была невиданной по тому времени, и это обеспечило успех: понеся большие потери, противник начал отступление к станции Кривомузгинская.
Вскоре после этого К. Е. Ворошилов направил на юг усиленный артиллерией и тремя эскадронами один из полков Стальной дивизии для помощи отрезанным от Царицына красным конникам и пехотинцам. Затем он выехал в этот район боевых действий и организовал разгром Астраханской пехотной дивизии белых, сформированной в основном из офицеров-добровольцев. В операции отличились конники С. М. Буденного.
Вспоминая об этом, Семен Михайлович писал:
«Мы захватили пленных, в том числе много офицеров. В наших руках оказались двенадцать орудий, двадцать один пулемет и весь штаб дивизии во главе с его начальником...
К. Е. Ворошилов, осуществлявший общее руководство операцией, высоко оценил действия кавалерийской бригады. В приказе по войскам 10-й армии от 27 ноября 1918 года он отметил боевую доблесть красных кавалеристов. Многие бойцы и командиры были представлены к наградам. Наградили орденом Красного Знамени и меня. Кроме того, Реввоенсовет 10-й армии наградил меня почетным боевым оружием — шашкой...»{63}
На северном участке в тот же период белые продолжали наступление и 17 — 19 октября заняли Лог, Иловлю, Качалино.
Ценой величайшего напряжения Красной Армии удалось отразить здесь атаки противника и оттеснить белых на запад. В боях у станции Лог храбро сражался присланный из Москвы 38-й Рогожско-Симоновский полк, сформированный в основном из рабочих заводов «Гужон» (ныне «Серп и молот»), «Динамо» и других предприятий Рогожско-Симоновского района столицы. Климент Ефремович, находившийся на этом участке фронта, побывал у москвичей, поддержал их добрыми [80] советами, а возвратившись в Царицын, телеграфировал Свердлову и Сталину:
«Вчера впервые прибывший из Москвы 38[-й] Рогожско-Симоновский советский полк был пущен в бой. С радостью могу констатировать, что, наблюдая за действиями полка, я видел умелое руководство начальников, бесстрашие молодых солдат и сознательность всего полка вообще. Надеюсь, что новый московский 38[-й] Рогожско-Симоновский советский полк будет с каждым днем крепнуть и закаляться в боях и в ближайшие дни покроет себя славой, которая будет и славой матушки-Москвы»{64}.
В течение ноября 1918 года защитники Царицына продолжали удерживать боевую инициативу на всех направлениях. На ряде участков противник был вынужден отступить. Это был полный провал второй попытки белоказаков овладеть важнейшим стратегическим пунктом на юго-востоке России. Третье наступление белоказаков в январе 1919 года было также отбито, но это произошло уже после отъезда К. Е. Ворошилова на Украину для выполнения новых заданий партии.
Отважно защищали город не только советские воины, царицынские рабочие, но и бойцы-интернационалисты — венгры, чехи, сербы, китайцы и другие. В боях против белых здесь отличились многие впоследствии прославленные командиры: С. М. Буденный, О. И. Городовиков, Д. П. Жлоба, В. И. Киквидзе, И. М. Мухоперец, Р. Ф. Сиверс, С. К. Тимошенко, руководители интернациональных отрядов Олеко Дундич, Данила Сердич и другие.
В. И. Ленин на VIII съезде РКП (б) сказал, что подвиг и героизм защитников Царицына займет величайшее место в истории революционного движения в России.
В.С. Акшинский - Климент Ефремович Ворошилов.
