Буржуазия и ее лакеи забрасывали фронт тучами листовок. 150 армейских газет изо дня в день убеждали солдат оставаться на фронте. Сбитые вначале с толку демагогией социалистов-оборонцев, солдатские массы угрюмо отмалчивались.
Пока «наверху» шла лихорадочная работа по собиранию сил для овладения массой, «внизу» шел такой же лихорадочный процесс по освобождению масс от доверия к «верхам» и самообмана. Сухие донесения штабов регистрировали факты «разложения» армии день за днем.
Вот как характеризовали положение командующие фронтами, съехавшиеся на заседание 4 мая 1917 года.
Командующий Юго-западным фронтом генерал Брусилов:
«Один из полков заявил, что он не только отказывается наступать, но желает уйти с фронта и разойтись по домам. Комитеты пошли против этого течения, но им заявили, что их сместят. Я долго убеждал полк, и когда спросил, согласны ли со мной, то у меня попросили разрешения дать письменный ответ. Через несколько минут передо мной появился плакат: «Мир во что бы то ни стало, долой войну...» В результате мне дали слово стоять, но наступать отказались, мотивируя это так: «Неприятель у нас хорош и сообщил нам, что не будет наступать, если не будем наступать мы. Нам важно вернуться домой, чтобы пользоваться свободой и землей — зачем же калечиться»{309}.
Генерал Драгомиров дополняет:
«Господствующее настроение в армии — жажда мира. Популярность в армии легко может завоевать всякий, кто будет проповедывать мир без аннексий и предоставление самоопределения народностям... Стремление к миру является настолько сильным, что приходящие пополнения отказываются брать вооружение — «зачем нам, мы воевать не собираемся...»{310}
Генерал Щербачев, командующий Румынским фронтом, сообщает:
«Недавно назначенный, я успел объехать все подчиненные мне русские армии, и впечатление, которое составилось у меня о нравственном состоянии войск и их боеспособности, совпадает с теми, которые только что были вам подробно изложены... Укажу только на одну из лучших дивизий русской [236] армии, заслужившую в прежних войсках название «железной» и блестяще поддержавшую свою былую славу в эту войну. Поставленная на активный участок, дивизия эта отказалась начать подготовительные для наступления инженерные работы, мотивируя нежеланием наступать»{311}.
По солдатским письмам можно легко проследить те пути, которыми революция прокладывала себе дорогу к победе.
Крутой перелом от самодержавной монархии к политической свободе, вовлечение в революционную борьбу миллионов людей, до сих пор бывших рядовыми обывателями, на первых порах создавали оборонческие настроения, державшие мысль солдата в плену.
«Приветствуем и присоединяемся к лозунгу главнокомандующего «война до победы», пишет солдат в начале Февральской революции, но тут же продолжает: «Одни истрепались, а другие прикрылись законом старого режима и капиталом. Они сидят и блаженствуют. Немедленно таковых вместе с жандармами, стражниками и полицейскими в окопы, а кто много страдал, того в Россию на их место»{312}.
В солдатских письмах за март яснее пробивалась все та же мысль, принимая уже более определенную классовую окраску: «Мы все хорошо чувствуем и понимаем, что нам нужно. Подай бог только победить нам внешнего врага, а потом мы возьмемся за внутренних, т. е. за помещиков»{313}. Тут же подчеркнута и главная цель: «От помещиков отобрать землю»{314}.
«Мы очень рады все свободе, шибко ужасно умирать при таких открытых дверях в России... Каждому... солдатику охота посмотреть на светлую, милую теперешнюю жизнь, которую ждали 307 лет... Но всему беда: это кровопролитие не умолкнет никак»{315}, жалуется третий.
И, наконец, в письме, посланном с фронта в апреле, подчеркивается:
«Пусть же эти господа знают, как армия хочет, как один человек, воевать до полной победы, и пусть эти господа принимают самые решительные меры к ликвидации этой ужасной и бесполезной бойни и как можно скорее, а то будет поздно»{316}.
А солдат, писавший по поручению 31-го Алексеевского полка 8-й пехотной дивизии, конкретно указывает и срок, до которого будет ждать армия...
«Если еще будут продолжать долго, то мы даем честное слово, что 15 мая бросим фронт, и тогда пусть погибают не [237] только солдаты, находящиеся в первой линии, но и вся Россия»{317}.
Солдатская масса чрезвычайно быстро освобождалась от оборонческих иллюзий. Военные организации, созданные при Центральном комитете большевистской партии, а потом и во всех крупных городах, развернули колоссальную работу. Опираясь на вкрапленных в полки пролетариев, военные организации большевиков создавали ячейки в отдельных частях, распространяли литературу, организуя митинги и доклады. В Петрограде вышла «Солдатская правда» сразу в 50 тысячах экземпляров, внося организованность там, куда не достигал еще партийный аппарат. На фронте вышла «Окопная правда». На военных газетах особенно ярко подтвердилась та характеристика, которую газете дал Ленин, назвав ее «коллективным организатором»{318}: корреспонденты, писавшие в газеты, становились организаторами большевистской работы в частях, а читатели — рядовыми большевиками.
Большевистские газеты вскоре завоевали величайшую любовь, популярность и авторитет в среде солдат. Газетам в армии оказывали материальную поддержку, на их выпуск отдавались не только последние копейки, но и медали, нательные и георгиевские кресты, обручальные кольца и т. п.
Ни бешеная травля, ни запрещения не могли приостановить проникновения газет в армию. Более того, солдатами и рабочими в прифронтовой полосе был создан самоотверженно работающий аппарат распространения. Каждый номер газеты зачитывался буквально до дыр. При содействии железнодорожников, почтовиков, шоферов, с помощью походных кухонь газета проникала не только в окопы, но и распространялась по живой цепи сторожевого охранения, стоявшего непосредственно против «неприятеля».
Трудности большевистской работы по высвобождению масс из-под буржуазного влияния несколько более возрастали в национальных частях. Здесь приходилось бороться не только с эсеро-меньшевиками, но и с национальными предрассудками.
К задаче разоблачения Временного правительства присоединилась задача высвобождения трудящихся из-под влияния своей национальной буржуазии, также стоявшей за продолжение империалистской войны. Однако и здесь рабочие и крестьяне вскоре на собственном опыте убедились в правильности большевистских указаний.
Военная организация большевистской партии развернула огромную работу в армии. Уже к концу апреля половина петроградского гарнизона находилась под большевистским влиянием. [233]
В Павловском, Измайловском, Преображенском, Финляндском и других полках были уже свои стойкие организации.
Военная организация Центрального комитета большевиков была связана с полками на фронте и с рядом тыловых гарнизонов. Как велико было ее влияние, можно судить по Всероссийской конференции военных организаций большевистской партии.
Конференция открылась 16 июня. Были представлены делегаты 48 фронтовых и 17 тыловых организаций. Прибыли делегаты от 500 полков, разбросанных по четырем важнейшим фронтам и тридцати крупнейшим центрам страны.
Не было только представителей Кавказа и Восточной Сибири.
Около 160 делегатов представляли приблизительно 26 тысяч организованных в коммунистические ячейки солдат.
За десять дней — с 16 по 26 июня — конференция под руководством Центрального комитета партии проделала огромную работу.
Кроме докладов с мест, давших яркую картину положения на фронте, в порядке дня стояли общие вопросы: организация власти советов рабочих и солдатских депутатов — докладчик Ленин; национальное движение и национальные полки — докладчик Сталин; аграрный вопрос — докладчик Ленин и др.
В армии ко времени конференции развернулось широкое национальное движение. Комплектовались национальные полки. Солдаты одной национальности перебрасывались с фронта на фронт. Шла массовая агитация по созданию национальных частей. В то время как национальная буржуазия добивалась формирования национальных частей и надеялась этим путем создать себе опору для борьбы с революцией, наиболее реакционная часть команды ой верхушки всячески сопротивлялась этим формированиям. Играя на шовинистических предрассудках, воспитанных царизмом, великодержавные угнетатели стремились направить солдатскую массу против национальных формирований.
На конференции отдельные делегаты выступали против украинских формирований. Делегаты доказывали, что создание украинских частей в условиях войны затруднительно с чисто технической стороны, что требование украинизации исходит не от всего народа, а только от украинских помещиков. ,
Нужна была четкая большевистская линия. Эта линия была дана в докладе Сталиным.
Показав великодержавную суть национальной политики Временного правительства. Сталин противопоставил ей большевистскую национальную программу — самоопределение национальностей вплоть до отделения. [239]
«Конференция твердо убеждена, — гласит резолюция, предложенная Сталиным, — что только решительное и бесповоротное признание права наций на сам о определение, признание на деле, а не на словах, только могло бы укрепить братское доверие между народами России и тем проложить дорогу действительному их объединению, объединению добровольному, а не насильственному, в одно государственное целое»{319}.
По вопросу о создании национальных частей конференция единогласно постановила:
«Будучи убеждена в том, что образование национальных полков вообще не в интересах трудящихся масс — хотя, конечно, право на образование таких полков за каждой национальностью конференция не отрицает, — конференция выражает твердую уверенность, что пролетариат Украины вместе с пролетариатом всей России, заинтересованный в замене постоянной армии всенародной милицией, будет бороться против превращения национальных полков Украины в постоянную отдельную от народа армию»{320}.
Резолюция конференции дала твердую основу для работы партии в национальных частях. Осудив всякие проявления великодержавности, конференция вместе с тем предупредила и возможные перегибы в сторону местного национализма и потребовала развертывания настойчивой работы по большевизации национальных частей. Четко проведенная борьба на два фронта в докладе Сталина сыграла исключительную роль в привлечении национальных частей на сторону революции, особенно в октябрьские дни.
Всероссийская конференция фронтовых и тыловых военных организаций большевистской партии подвела итог четырехмесячной борьбе революции и контрреволюции за армию: результаты явно говорили о том, что победа клонится на сторону революции. Окончательно добиться победы можно было, только усилив борьбу, только развернув работу в тылу и на фронте.
Но конференция подчеркнула еще одно достижение большевистской партии, а именно: успешную борьбу по созданию пролетарской милиции, по созданию Красной гвардии.
Источник http://militera.lib.ru/h/hcw/05.html
Скачать (прямая ссылка): istoriyagragdanskoyvoyni1935.djvu
|
