В ночь на 26 октября Военно-революционный комитет Петроградского Совета, свергнув правительство буржуазии, передал власть II Всероссийскому съезду Советов. Делегаты начали съезжаться в Петроград ещё 17—18 октября, так как открытие съезда первоначально намечалось 20-го.

Эсеро-меньшевистские руководители Центрального исполнительного комитета умышленно выбрали общежития в разных концах города с целью помешать объединению делегатов.Уловка, однако, не удалась. Очень быстро все делегатские общежития превратились в оживлённые политические клубы. Делегаты ходили по заводам и полкам. Накалённая обстановка столичного города рассеивала соглашательские иллюзии у некоторых делегатов, прибывших с фронта или из далёкой провинции. По вечерам в общежитиях делегаты делились впечатлениями бурного дня. Повсюду шли горячие беседы и споры, причём большинство делегатов, не примыкавших формально к партии большевиков, единодушно высказывалось против Временного правительства. Даже беспартийные были захвачены царившим в столице и среди делегатов-большевиков боевым настроением.

В Петроград до 22 октября 1917 года прибыло 175 делегатов, из них 102 большевика и разделяющих большевистскую точку зрения. Каждый день в общежития являлись представители Центрального Комитета большевиков со списком в руках. Делегатов-большевиков вызывали и направляли в рабочие районы Петрограда.

Делегаты-большевики по заданию Центрального Комитета выступали на заводских и полковых митингах. По нескольку раз в день произносил страстные речи делегат Северного Кавказа С. М. Киров.

О росте революции в Царицыне сообщал Я. 3. Ерман. Делегаты-большевики привозили наказы, в которых десятки тысяч пролетариев промышленных районов требовали передачи власти Советам.

Солдаты-большевики рассказывали, что в армии ловят слухи о назревающей революции. Имя Керенского произносилось не иначе, как с насмешкой и бранью. Урал, Донбасс, Поволжье. Украина, фронт — вся страна проходила перед слушателями на бурных митингах. По речам делегатов-большевиков петроградские рабочие убеждались, что они не одиноки, что их поддержит весь рабочий класс, вся крестьянская беднота.

Из 318 провинциальных Советов, представленных на II съезде, лишь 59 высказались за «власть демократии» и 18 вынесли половинчатые (частью за «власть демократии», частью за «власть Советов») решения. Делегаты 241 Совета приехали на съезд с большевистскими наказами. 241 Совет безоговорочно заявил: «Вся власть Советам!» Таково было настроение на местах.

Чем меньше дней оставалось до открытия съезда; тем чаще делегаты собирались в Смольном.

С взволнованными, озабоченными лицами приходили делегаты окопов, заводов и деревень. В длинных, сводчатых, слабо освещённых коридорах, в клубах табачного дыма непрерывно двигались толпы народа, мелькали тёмные, замаслепные куртки рабочих, серые шипели солдат и чёрные — матросов, зипупы и армяки крестьян.

Приходили делегации рабочих районов и солдатских полков, чтобы засвидетельствовать свою преданность революции и открывающемуся съезду Советов.

Весь день 25 октября, с раннего утра до позднего вечера, в залах Смольного происходили фракционные совещания. Наиболее многочисленную фракцию съезда представляли большевики. Они составляли подавляющее большинство II съезда — 390 человек из общего количества прибывших к открытию съезда 650 делегатов. Во время работы съезда прибыло ещё несколько десятков делегатов.

Фракция большевиков помещалась в первом этаже Смольного. К ней направлялся непрерывный людской поток. Громадная комната, вся мебель которой состояла из стола и нескольких стульев, была переполнена народом. Делегаты съезда — большевики — сидели на полу, вдоль стен.

Настроение было приподнятое, но спокойное и уверенное. Многие делегаты-большевики последние дни перед съездом и ночевать оставались здесь же, в Смольном, в помещении фракции. Раэостлав на полу газету; пальто или шинель, они дремали 2—3 часа, с тем чтобы наутро быть снова готовыми выполнять поручения партии. Часть из них была вооружена револьверами, винтовками, шашками; ручные гранаты висели у пояса.

Состав делегатов II съезда Советов являлся наглядной демонстрацией того, насколько большевистской партии за семь месяцев существования Временного правительства удалось убедить народные массы, что вне пролетарской революции невозможно разрешение вопросов о земле и мире.

Меньшевики и правые эсеры — самые сильные партии 1 съезда Советов — явились на II съезд жалкими банкротами. Понадобился очень небольшой срок; чтобы эти мнимые друзья народа оказались полностью разоблачёнными в глазах рабочих и крестьян как предатели, дезертиры революции.

Правые эсеры вместе с эсерами центра составляли группу в 60 делегатов. Остальные члены партии эсеров шли за «левыми». Впоследствии, во время съезда «левые» эсеры, отвоевав часть провинциальных делегатов — правых и центра, — насчитывали 179 человек, составляя вторую по численности после большевиков фракцию съезда. Меньшевики равных направлений, включая Бунд, имели за собой к началу съезда группу около 80 человек.

Бледные и растерянные, понуро бродили по коридорам Смольного вожди меньшевиков и эсеров. Это были генералы без армии. На фракционных заседаниях меньшевиков и эсеров, разбившихся на бесчисленные группировки, произошёл раскол. Вожди меньшевиков и правых эсеров решили сначала не принимать участия в съезде. Но настроение масс было настолько революционным, что рядовые члены партии меньшевиков и эсеров открыто выступали против этого решения своих вождей.

Во фракции меньшевиков шли долгие прения, но меньшевистским вождям не удалось добиться единства. Был объявлен перерыв для заседания Центрального комитета меньшевиков. В 6 часов вечера возобновилось заседание фракции. Дан объявил, что Центральный комитет меньшевиков постановил снять с себя ответственность за совершённый переворот, и поэтому партии меньшевиков нельзя стоять на большевистских баррикадах. Центральный комитет меньшевиков предложил фракции отказаться от участия в съезде Советов и одновременно решил начать переговоры с Временным правительством о создании власти.

У эсеров во фракции также шли прения об отношении к съезду. Центральный комитет эсеров предложил отказаться от участия в съезде, но фракция большинством постановила не покидать съезда.

Чтобы держать в своих руках делегатов фронта; эсеро-меньшевики создали фронтовую группу. Пользуясь отсутствием большевиков, которые ушли на заседание своей фракции, эсеро-меньшевики 16 голосами против 9 при 6 воздержавшихся сфабриковали мнение группы, решив уклониться от участия в съезде.

До позднего вечера затянулись фракционные заседания.

По соглашению всех фракций решено было открыть съезд к 8 часам вечера. В 10 часов фракция меньшевиков все ещё продолжала заседать. Большевики послали к меньшевикам двух представителей выяснить, когда же меньшевики появятся в зале заседания. Меньшевики ответили, что им нужен по крайней мере ещё час.

Наконец, в одиннадцатом часу ночи за столом президиума появляется группа членов старого Центрального исполнительного комитета — меньшевиков и эсеров.

Несмотря на поздний час, Смольный попрежнему полон движения. Белый колонный зал залит огнями люстр; люди взобрались на выступы колонн, на подоконники, на скамейки. Густая толпа теснится в дверях и проходах. В 10 часов 40 минут к столу подходит толстый, в военной тужурке, с докторской повязкой на рукаве меньшевик Дан. От имени Центрального исполнительного комитета первого созыва он открывает съезд.

Однако меньшевики и их неразлучные спутники — правые эсеры, казалось, затем только и явились на съезд, чтобы с его трибуны откровенно показать восставшим рабочим и солдатам своё контрреволюционное лицо. С первого же момента они открыто и безоговорочно поддержали контрреволюцию, гнездо которой — Зимний дворец — петроградские рабочие и солдаты в это время с винтовками в руках брали приступом.

«Я являюсь членом президиума Центрального исполнительного комитета, а в это время наши партийные товарищи находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров»,—заявил Дан, открывая съезд.

Министры, с которыми солидаризировался Дан, в это время вызывали войска с фронта для усмирения петроградского пролетариата. Они же послали Керенского на фронт, чтобы привести к Петрограду казачьи части. Они назначили кадета Кишкина «диктатором», предоставив ему чрезвычайные полномочия по водворению в Петрограде «порядка».

«Без всяких речей, — заявил Дан, — объявляю заседание съезда открытым и предлагаю приступить к выборам президиума».

Большевики предложили составить президиум на основе пропорционального представительства всех фракций, присутствующих на съезде. Однако меньшевики и правые эсеры отказались дать своих представителей. Меньшевики-интернационалисты также заявили, что они «воздерживаются» от участия в выборах президиума съезда, «пока не будут выяснены некоторые вопросы»

Вслед за этим меньшевики-интернационалисты выдвинули требование «в первую очередь обсудить именно вопрос о том, как предотвратить неминуемую гражданскую войну».

На трибуне появляется тощая озлобленная фигура Мартова. Лидер меньшевиков хриплым голосом начинает выкрикивать ругательства по адресу большевиков, называя победоносное восстание пролетариата «тайным заговором» и предлагая восставшим рабочим и солдатам образумиться, пока не поздно. Сущность предложения меньшевиков сводилась к тому, чтобы членам съезда пойти на улицы Петрограда уговаривать восставших рабочих и солдат вернуться по домам.

От имени меньшевиков-интернационалистов Мартов рекомендовал съезду

«избрать делегацию для переговоров с другими социалистическими партиями и организациями, чтобы достигнуть прекращения начавшегося столкновения». Возможность предотвращения гражданской войны Мартов видел, по его словам, «в создании единой демократической власти» .

Представители «других социалистических партий и организаций», с которыми Мартов предлагал договориться «о создании единой демократической власти», сидели тут же, на съезде. И если бы они искренно хотели идти по пути требований огромного большинства трудящихся масс, они должны были принять участие в работе съезда, подчиняясь всем его постановлениям. Предложение же Мартова таило в себе другое. «Прекращение начавшегося столкновения» — чего требовали меньшевики — означало прекращение осады Зимнего дворца, свободу действий для засевших там министров во главе с «диктатором» Кишкиным, выигрыш времени для получения Временным правительством подкреплений с фронта и мобилизации контрреволюционных сил в самом Петрограде. Предложение это означало прямую поддержку контрреволюции.

К предложению Мартова присоединились другие колеблющиеся фракции съезда — «левые» эсеры и фронтовая группа. Фракция большевиков заявила, что она

«решительно ничего не имеет против предложения Мартова. Напротив, она заинтересована в том, чтобы все фракции выяснили свою точку зрения на происходящие события и сказали бы, в чем они видят выход из создавшегося положения».

В такой постановке вопроса — в смысле уяснения фракциями съезда своего отношения к происходящим событиям — предложение Мартова единогласно было принято създом.

Принятая резолюция явно не могла удовлетворить меньшевиков. Главное содержание их предложения — «прекращение начавшегося столкновения» — съезд не принял во внимание. Один за другим представители эсеров и меньшевиков требовали слова для «внеочередных заявлений». Задыхаясь от бессильной злобы, они продолжали кричать о «заговоре» и «авантюризме» большевиков. С трибуны съезда они откровенно провозглашали гражданскую войну против советской власти.

«Меньшевики и эсеры считают необходимым отмежеваться от всего того, что здесь происходит, и собрать общественные силы, чтобы оказать упорное сопротивление попыткам захватить власть», — заявил меньшевик Я. А. Хараш, выступавший в качестве представителя комитета XII армии.

Вслед за ним на трибуне появился меньшевик офицер Г. Д. Кучин, взявший слово «от имени фронтовой группы».

— Отныне арена борьбы переносится на места — там необходима мобилизация сил, — заявил меньшевистский посланец.

— От чьего имени говорите вы? — спрашивают его с мест. — Когда выбраны? А солдаты что говорят?

Кучин начинает перечислять один за другим армейские комитеты — 11, 111, IV, VI, VII и других армий. В его голосе слышатся уже явные угрозы. Он запугивает съезд тем, что находящиеся на фронте армии придут в Петроград и не оставят камня на камне. Он угрожает съезду открытием фронта и гибелью России. В подтверждение своих слов Кучин читает резолюции армейских комитетов, полные таких же угроз.

В зале наступает тишина. По рядам делегатов пробегает холодок. Фронтовые части представляют собой огромную боевую силу. А вдруг правда всё то, что говорит этот офицер?.. Но тут напряжённую тишину зала раскалывает громкий, уверенный голос. Какой-то солдат-фронтовик в забрызганной грязью шинели торопливо пробирается к трибуне.

«Они излагают нам здесь мнения кучек; сидящих в армейских и фронтовых комитетах. Армия давно требует их перевыборов... Жители окопов ждут с нетерпением передачи власти в руки Советов».

И оратор под бурю восторженных криков и аплодисментов съезда встряхивает над залом пачкой привезённых с фронта солдатских революций.

После этого выступает представитель латышских стрелков. Он говорит:

«Вы выслушали заявление двух представителей армейских комитетов, и эти заявления имели бы ценность, если бы их авторы являлись действительными представителями армии... Они не представляют солдат... Пусть они уходят — армия не с ними!»

Хараш и Кучин были типичными представителями избранных чуть ли не в начале Февральской революции армейских комитетов. Рядовая солдатская масса вполне правильно рассматривала их как агентов Главного штаба, мало изменившего свой облик со времени падения самодержавия. И с первых же минут открытия съезда началась борьба между выступающими с трибуны представителями армейских, крестьянских, железнодорожных верхушечных организаций и заполнившими все скамьи, выступы и проходы огромного зала низовыми делегатами: рабочими, солдатами, крестьянами. С ненавистью и насмешками встречали рядовые делегаты съезда каждое слово комитетчиков, выступавших в зале заседаний съезда как бы во враждебном лагере. Возгласы негодования, раздававшиеся с делегатских скамей в ответ на меньшевистско-эсеровские угрозы, были только слабым эхом того огромного возмущения политикой социал-соглашателей, которым была охвачена вся страна. Голос Кучина и остальных комитетчиков отражал вчерашний день революции.

— Предатели... От штаба говорите вы, а ие от армии! — презрительно кричали Кучину с делегатских скамей.

И в ответ на призыв Кучина «ко всем сознательным солдатам» покинуть съезд ему отвечали сотни солдатских голосов из зала;

— Корниловцы!

Грязные выпады, сделанные Харашем и Кучиным в своих выступлениях, были повторены вслед за этим в оглашённых меньшевиками и эсерами декларациях, полных жалкой злобы на социалистическую революцию и контрреволюционных выпадов против большевиков.

В декларации меньшевиков Великая социалистическая революция именовалась «авантюрой», «заговором», который «ввергает страну в междоусобицу» и «ведёт к торжеству контрреволюции». Единственным выходом из положения меньшевики считали... «переговоры с Временным правительством об образовании власти».

Эсеры присоединились к заявлению меньшевиков. Их декларация, оглашённая Гендельманом, в полном единении с меньшевистской декларацией именовала Октябрьское восстание «преступлением перед родиной и революцией».

Меньшевики и эсеры заявили в своих декларациях, что они покидают съезд. Вслед за ними выступил представитель группы бундовцев, сообщивший также о решении покинуть съезд.

На трибуне — представитель бундовцев Абрамович. Он сообщил, что все меньшевики, эсеры, Исполнительный комитет крестьянских депутатов и члены городской думы решили погибнуть вместе с правительством, и потому все они отправляются к Зимнему дворцу под обстрел. Абрамович пригласил всех членов съезда сопровождать эсеров и меньшевиков к Зимнему дворцу.

— Не по пути, — отвечали ему с мест.

После этого меньшевики, правые эсеры и бундовцы покинули съезд, на который они и приходили только для того, чтобы бросить с его трибуны призыв к сплочению контрреволюционных сил.

От стола президиума пришлось идти через весь зал. Вожди соглашателей пробирались сквозь густую толпу делегатов, а со всех скамей их провожали насмешками, свистками, возмущёнными возгласами.

— Дезертиры! Предатели! Скатертью дорога! — кричали им вслед.

Однако эсеро-меньшевистским вождям не удалось увести с собой даже своих сторонников. Полевение низов соглашательских партий продолжалось и на самом съезде. Во фракции меньшевиков зарегистрировалось 80 человек и у правых эсеров — 60. Можно было ожидать, что уйдёт 140 делегатов. Но часть эсеров перешла к украинским эсерам; число последних за одну ночь возросло с 7 до 21. Часть меньшевиков перебралась к объединённым интернационалистам, которые остались на съезде. Число объединённых интернационалистов возросло с 14 до 35. Много правых эсеров и беспартийных примкнуло к «левым» эсерам. Число «левых» эсеров увеличилось до 179, в то время как всех эсеров числилось перед открытием съезда 193. Таким образом, со съезда ушло только 70 человек, не больше. И на самом съезде продолжался процесс изоляции соглашателей: немало рядовых членов эсеро-меньшевистских фракций покинуло своих вождей.

Немногим дольше оставались на съезде и меньшевики-интернационалисты. Несмотря на то что поведение меньшевиков и эсеров показало их явную враждебность революции, меньшевики-интернационалисты продолжали упорно настаивать на необходимости соглашения с ними для образования общедемократического правительства.

Вскоре после ухода соглашателей в зале съезда послышались отголоски глухих, далёких ударов. То был гром пушек. Делегаты повернулись к большим тёмным окнам, туда, где в октябрьскую полночь заканчивался последний акт великого восстания — штурм Зимнего дворца.

В зале снова появились эсеро-меньшевики. С искажёнными от паники и злобы лицами шныряли они в толпе делегатов, крича, что большевики обстреливают Зимний дворец. На трибуне опять заметался Абрамович. Заламывая руки, он истерически звал съезд пойти на помощь членам Временного правительства, среди которых находятся и делегированные меньшевиками партийные представители.

Абрамовича на трибуне сменяет Мартов.

— Сведения, которые здесь оглашались, ещё более настойчиво требуют от нас решительных шагов, — начинает он.

Но его с мест прерывают:

— Какие сведения? Чего нас пугаете? Как вам не стыдно? Это только слухи! — Сюда доносятся не только слухи, но если вы подойдёте поближе к окнам, то вы услышите и пушечные выстрелы.

Перепуганный громом пальбы, Мартов бросает большевикам обвинение в военном заговоре, в организации кровопролития и в за ключение, нервно дёргаясь, оглашает декларацию с требованием создать комиссию для мирного разрешения кризиса.

Впредь до получения выводов этой комиссии меньшевики-интернационалисты требовали прекратить работу съезда.

Едва затих скрипучий голос меньшевистского лидера и сутулая спина его скрылась в двери, как с такими же «увещаниями» выступил перед съездом эсеровский представитель Исполнительного комитета Советов крестьянских депутатов. Он призывал делегатов не принимать участия «в этом съезде», а идти к Зимнему, где

«находятся три члена Исполнительного комитета крестьянских депутатов и в том числе Брешко-Брешковская. Мы сейчас идём туда, чтобы умереть вместе с теми, кто послан туда творить нашуг волю».

Кучка представителей Исполнительного комитета крестьянских депутатов покинула зал. Вместе с эсерами и меньшевиками они отправились к Зимнему. Вдогонку им с трибуны съезда матрос «Авроры» великодушно, успокоительно бросает:

— Не бойтесь! Холостыми стреляем.

Представитель «Авроры», сообщая делегатам, что Зимний обстреливается холостыми снарядами, в то же время заверяет съезд, что матросы примут все меры к тому, чтобы съезд Советов мог «спокойно продолжать свои занятия».

Новая буря оваций оглашает вал. Навстречу пробирающейся к выходу кучке меньшевиков, эсеров, членов буржуазной думы и Исполнительного комитета крестьянского Совета протискивается группа прибывших на съезд людей.

Председательствующий .сообщает, что «думская фракция большевиков явилась победить или умереть с Всероссийским съездом».

В проходе зала показываются большевики — члены Петроградской городской думы. Съезд встречает их овациями.

В 3 часа 10 минут утра 26 октября после короткого перерыва васедание съезда Советов возобновилось сообщением о взятии Зимнего дворца. Пала последняя твердыня контрреволюции. Засевшие в Зимнем министры -— члены Временного правительства — во главе с «диктатором» Кишкиным были арестованы Красной гвардией и солдатами. Временного правительства; заслуженно стяжавшего за короткий срок ненависть народных масс, больше не существовало.

Одно за другим заслушивал съезд Советов всё новые и новые сообщения о победах Великой пролетарской революции, о переходе всё новых частей на сторону восставшего народа.

Вот появляется комиссар гарнизона Царского Села и заявляет:

«Царскосельский гарнивон охраняет подступы к Петрограду... Узнав о приближении самокатчиков, мы приготовились к отпору, но тревога была напрасной, так как оказалось, что среди товарищей самокатчиков нет врагов Всероссийского съезда Советов. Когда мы послали к ним своих комиссаров, выяснилось, что они также стоят ва власть Советов... Я заявляю, что царскосельский гарнизон за Всероссийский съезд, за революцию, которую мы будем защищать до последнего конца».

После него на трибуну поднимается представитель 3-го самокатного батальона, в котором побывал Серго Орджоникидзе. Съезд встречает солдата бурными аплодисментами. Представитель самокатчиков рассказывает:

«До последнего времени мы служили на Юго-западном фронте. На-днях по телеграфному распоряжению нас двинули на север. В телеграмме говорилось, что мы едем защищать Петроград, но от кого — нам это было неизвестно; мы походили на людей с завязанными глазами; мы не знали, куда нас отправляют, но смутно догадывались, в чём дело. В пути всех нас мучил вопрос: куда, зачем?

На станции Передольская мы устроили летучий митинг совместно с 5-м батальоном самокатчиков для выяснения настоящего положения. На митинге выяснилось, что среди всех самокатчиков не найдётся ни одного человека,который согласился бы выступить против братьев и проливать их кровь... Мы решили, что не будем подчиняться Временному правительству. Там; сказали мы, находятся люди, которые не хотят защищать наши интересы; а посылают нас против наших братьев. Я заявляю вам конкретно: нет, мы не дадим власть правительству, во главе которого стоят буржуи и помещики!»

После выступления представителя самокатчиков сообщили, что получена телеграмма об образовании на Северном фронте военно- революционного комитета, «который будет препятствовать движению эшелонов на Петроград»

От имени съезда Советов посылается приветствие военно-революционному комитету Северного фронта.

Съезд Советов принимает написанное Лениным воззвание «К рабочим, солдатам и крестьянам». В нём сообщалось:

«Второй всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов открылся. На нём представлено громадное большинство Советов. На съезде присутствует и ряд делегатов от крестьянских Советов. Полномочия соглашательского Центрального исполнительного комитета кончились.

Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берёт власть в свои руки.

Временное правительство низложено. Большинство членов Временного правительства уже арестовано...

Съезд постановляет: вся власть на местах переходит к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые и должны обеспечить подлинный революционный порядок».

Короткое воззвание; написанное скупым, сжатым ленинским языком; открывало новую эпоху в жизни многомиллионного народа. Отныне навеки упразднялась власть помещиков и буржуазия и к управлению государством привлекались сами широкие массы трудового народа. Ленинское воззвание оканчивалось революционным призывом от имени съезда Советов к солдатам, рабочим, служащим. Оно призывало их к бдительности и стойкости.

«Солдаты!—говорилось в нём.— Окажите активное противодействие корниловцу Керенскому! Будьте на страже!

Железнодорожники! Останавливайте все эшелоны, посылаемые Керенским на Петроград!

Солдаты, рабочие; служащие, в ваших руках судьба революции и судьба демократического мира!

Да здравствует революция!»

Впервые в истории так просто и коротко был декретирован переход власти из рук одного класса в руки другого.

Чтение воззвания часто прерывалось бурными аплодисментами делегатов. К воззванию присоединились и «левые» эсеры, оставшиеся на съезде. В 5 часов утра воззвание было принято съездом всеми голосами против 2; при 12 воздержавшихся.

И хотя было уже утро и делегаты устали, у всех бодро, по-молодому блестели глаза и сердца были переполнены радостной надеждой. Над столицей брезжил октябрьский рассвет. Над миром занялась заря новой жизни.

Читать полностью

http://kvistrel.su/index/istorija_grazhdanskoj_vojny_v_sssr/0-16

продолжение следует

ИСТОРИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ в СССР. ТОМ ВТОРОЙ

http://militera.lib.ru/h/hcw/index.html