ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
НА ФРОНТЕ.
1.
В СТАВКЕ.
В почь на 26 октября главнокомандующий Западного фронта генерал Балуев запросил Ставку, как быть с поступающими телеграммами об аресте Временного правительства:
«Я прошу дать указания Ставки — и немедленно, так как телеграммы Военно-революционного комитета скрыть от войск не могу».
Наутро генерал Духонин сообщил Балуеву, какие меры принимает Ставка:
«Так как начинают проникать телеграммы с разными распоряжениями большевиков, то мы установили в Ставке, Могилеве и на станции дежурство членов комитета для задержки телеграмм».
Ставка пыталась скрыть от солдат известие о свержении Временного правительства. Расположенная в тылу Западного фронта, в захолустном губернском городке Могилеве, Ставка верховного главнокомандующего была средоточием монархических генералов и офицеров, составлявших её многолюдный штаб. На охране этого контрреволюционного гнезда стояли наиболее «благонадежные» войсковые части, как, например, 1-й Ударный полк, батальон георгиевских кавалеров и др. При Ставке находились и многочисленные центральные учреждения военизированных буржуазных организаций — Земгора (союза земств и городов) и Военно-промышленного комитета.
Ставку возглавлял начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Н.Н.Духонин. На деле он же был главковерхом, так как формально занимавший эту должность Керенский по сути дела был подставным лицом, «политической фигурой».
Духонин еще только начинал большую карьеру. В начале войны он командовал полком, затем был генерал-квартирмейстером штаба Юго-западного фронта и лишь в сентябре 1917 года получил назначение на должность начальника штаба верховного главнокомандующего. Духонин был монархистом. Учитывая сложившуюся обстановку; он, как говорит генерал Деникин, «скрепя сердце шел по пути с революционной демократией». Духонин надеялся с помощью соглашательских комитетов восстановить в армии палочную дисциплину и продолжать войну до «победного конца». Но расчеты его не оправдались.
Ограниченный и недалекий, Духонин всецело руководствовался советами и указаниями такой крупной фигуры в стане контрреволюции, как генерал Алексеев — бывший начальник штаба верховного главнокомандующего при Николае II, а затем при Керенском.
«Алексеев настолько давил на личность Духонина, — говорит генерал М.Д.Бонч-Бруевич, — что Духонин, прежде чем дать какое-либо распоряжение, всегда по прямому проводу разговаривал с Алексеевым».
При Ставке находился общеармейский комитет, состоявший из 25 членов — по одному представителю от каждого фронта, от отдельных армий, флота и т. д. Как и во всех армейских и фронтовых комитетах, избранных еще весной или летом, большинство составляли здесь меньшевики и эсеры. Комитет не играл никакой самостоятельной роли, он лишь штемпелевал распоряжения Ставки. Характерный в этом отношении случай приводит находившийся в то время в Ставке белогвардеец А.А.Дикгоф-Деренталь:
«Незадолго до большевистского восстания образовавшийся при Ставке общеармейский комитет послал как-то Керенскому «очередную бумажку», начинающуюся словами:
«Мы требуем...»
Керенский вернул ее обратно с пометкой:
«Общеармейский комитет не имеет права «требовать» у своего верховного главнокомандующего... Он может только «обращаться с просьбой».
История эта сделалась достояньем печати. Генерал Духонин был вне себя:
— Разве можно рассказывать о таких вещах журналистам?
Но... время шло... Никакого землетрясения по случаю оскорбления демократического величества не произошло, и, успокоившись, генерал Духонин уже сам своим размашистым почерком синим карандашом делал отметки на «требующих» телеграммах:
«Требовать не имеют права!»
Председателем общеармейского комитета был штабс-капитан С.Н.Перекрестов, решительный противник советской власти, ревностно поддерживавший позицию Духонина.
Могилевский Совет рабочих и солдатских депутатов находился под влиянием меньшевиков, бундовцев и эсеров, а Совет крестьянских депутатов полностью шел за эсерами. Самостоятельной большевистской организации в Могилеве до Октябрьских дней не существовало, была лишь фракция в объединенной социал-демократической организации.
Армия не любила Ставку, относилась к ней недоверчиво, считая ее одним из главных виновников неудачных операций.
«Восстание Корнилова вполне вскрыло тот факт, что армия, вся армия ненавидит Ставку», — писал Ленин.
Недоверие солдатских масс полностью оправдалось в Октябрьские дни: Ставка первая пыталась помешать советской власти в борьбе за мир. Больше того, Ставка вступила в борьбу с советской властью.
26 октября Духонин обратился с телеграммой к командующим фронтами и другим лицам высшего командного состава. Он излагал точку зрения Ставки:
«Ставка, комиссарверх и общеармейский комитет разделяют точку зрения правительства и решили всемерно удерживать армию от влияния восставших элементов, оказывая в то же время полную поддержку правительству».
Это была программа действий Ставки и находившихся при ней высших армейских организаций.
Всю неделю — с 25 октября по 1 ноября — Духонин провел в переговорах по прямым проводам с командованием различных фронтов, нащупывая возможность мобилизации надежных частей для подавления революции и делая распоряжения в этом направлении. В разговоре по прямому проводу с начальником штаба Северного фронта генералом Лукирскнм 28 октября Духонин указывал:
«С Юго-западного фронта высланы части в Киев, дабы заставить притихнуть большевиков».
В телеграмме на имя главковерха от 31 октября он говорил, что для подкрепления правительственных войск в Москве «принимаются все меры». В то же время он старался занять надежными частями наиболее важные в оперативном отношении пункты на путях к Петрограду и Москве. В разговоре с генералом Лукирским Духонин сообщал:
«Мною сделано распоряжение о прочном занятии войсками XVII корпуса станции Дно и Орша. Вероятно, это распоряжение приведено в исполнение; посланный на паровозе офицер, чтобы установить и проверить, ещё не вернулся».
Председатель комитета по формированию ударных батальонов Аристов по заданию Ставки сообщил 31 октября о готовности ударных батальонов, разбросанных по разным фронтам, выступить на усмирение большевиков.
Общеармейский комитет в телеграмме на имя Викжеля, опубликованной 31 октября, заявлял:
«Все меры, предпринимаемые Ставкой, проводятся под нашим контролем».
Таким образом, соглашатели из общеармейского комитета брали Ставку под свое покровительство.
Со стороны Ставки не было недостатка и в угрозах. Ставка рассылала приказы прекратить большевистское выступление, в противном случае. вся действующая армия силой поддержит это требование.
31 октября Духонин обратился с телеграммой в Новочеркасск к М.Богаевскому, помощнику атамана Каледина — вождя организующейся монархической контрреволюции на Дону. Духонин отвечал на предложение Богаевского организовать карательную экспедицию против большевиков:
«Готовность казачества стать на стражу государственного спасения для нас всех является поддержкой в эти трудные минуты... До последнего предела будем бороться для восстановления в данное время Временного правительства и Совета республики, а с ним и порядка в стране».
Развернутая Ставкой широкая мобилизация контрреволюционных сил внезапно оборвалась 1 ноября. К этому времени Духонин получил известие о капитуляции Краснова под Петроградом и о бегстве Керенского. 1 ноября генерал опубликовал приказ о своем вступлении в должность верховного главнокомандующего. Этим же приказом он приостанавливал движение войск к Петрограду.
После грозных заявлений о сокрушении большевиков это было равносильно полному признанию неудачи задуманного им «крестового похода». Духонин занял выжидательную позицию, подтягивая к. Ставке «благонадежные» части.
Читать полностью
http://kvistrel.su/index/istorija_grazhdanskoj_vojny_v_sssr/0-16
продолжение следует
ИСТОРИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ в СССР. ТОМ ВТОРОЙ
http://militera.lib.ru/h/hcw/index.html
| 
