«Национал-социализм», или «немецкий социализм», германских фашистов

Германские фашисты, подавляя малейшее стремление трудящихся к социализму и демократии, в то же время лживо выдавали себя за «национальных социалистов». «Национал-социализм» являлся одним из составных элементов фашистской идеологии, важным средством идейного воздействия гитлеровцев на трудящиеся массы.

Это объясняется тем, что накануне прихода гитлеровцев к власти Германия занимала одно из первых мест в капиталистическом мире по остроте классовой борьбы; партии рабочего класса — КПГ и СПГ — вели за собой десятимиллионную армию избирателей, идеи научного социализма, братской солидарности трудящихся всех стран получили широкое распространение среди немецкого рабочего класса.

Фашистское руководство понимало, что в этой обстановке выступление под флагом борьбы с социализмом привело бы к полной потере влияния нацистской партии на трудящихся. Поэтому гитлеровцы манипулировали «социалистической» фразеологией, с тем чтобы идейно изолировать рабочий класс Германии от международного рабочего движения, воспитать его в духе ненависти и вражды к трудящимся других стран, превратить его в послушное орудие осуществления агрессивных планов германского империализма.

Достижению этих целей, по мнению гитлеровцев, лучше всего отвечала пропаганда так называемого «национал-социализма», или «немецкого социализма». В чем суть «немецкого социализма»?

Гитлеровцы утверждали, что улучшить материальное положение немецких трудящихся за счет использования внутренних ресурсов страны нельзя. Сколько якобы ни экспроприируй буржуазию, все равно трудящиеся будут плохо жить, ибо в Германии слишком велика плотность населения, не хватает территории и природных богатств. Где же выход, спрашивали гитлеровцы, и отвечали: в расширении «жизненного пространства» Германии. «Когда Урал с его безграничными природными богатствами, Сибирь с ее богатыми лесами и Украина с ее безбрежными полями зерновых культур перейдут к Германии.., — разжигал грабительские аппетиты Гитлер, — тогда мы будем иметь столько, что каждому немцу хватит для жизни»¹. Поэтому, говорили гитлеровцы, именно рабочие, а не буржуазия, должны быть прежде всего заинтересованы во внешнеполитической экспансии. «Ведь именно рабочий, — писал Гаусгофер, — является тем лицом, о чьем жизненном пространстве, о чьем дыхании идет речь»².

Отождествив «немецкий социализм», или «национал-социализм», с грабежом чужих народов, гитлеровцы убеждали немецких рабочих, что трудящиеся Англии, Франции, Советского Союза и всех других стран являются не друзьями, а их злейшими врагами. «Мы должны разрушить интернациональную солидарность пролетариата, чтобы построить жизненную национальную солидарность немецкого народа»³, — открыто провозгласил Гитлер 14 сентября 1933 г. Нет и не может быть никакого международного понятия слова «социализм»; есть «английский социализм», «французский социализм» и т. д.; только отняв территории и богатства у других стран, рабочие Германии смогут обеспечить себе сносное существование и построение «немецкого социализма», утверждали нацисты.

Они проповедовали далее, что добиться этой цели (передела мира в пользу Германии) можно лишь в том случае, если все социальные слои и классы сплотятся на основе расовой общности; ни о какой классовой борьбе речи быть не может: она только «ослабляет» Германию и затрудняет достижение «немецкого социализма»; поэтому марксизм, проповедующий классовую борьбу пролетариата, подрывает «расовую общность» немцев и является врагом «немецкого социализма», а коммунисты и социал-демократы — преступниками, подлежащими уничтожению.

Стремясь затушевать остроту классовых противоречий в фашистской Германии, гитлеровцы пытались представить монополистов в роли «друзей» и «благодетелей» трудящихся. «Благодаря деятельности Гитлера, — демагогически вещал, например, фашист Поппе в апреле 1933 года перед рабочими в Цвиккау, — классовая борьба ликвидирована как слева, так и справа... В Германии должен процветать дух Фридриха Круппа. Он был первым национал-социалистом, который заботился о своих рабочих, дал им имущество и воспитывал в них любовь к отечеству»⁴.

Чтобы ослабить идейное воздействие марксизма-ленинизма на немецких трудящихся и огромную притягательную силу страны социализма — Советского Союза, гитлеровцы в неслыханных до того масштабах развернули антикоммунистическую травлю и антисоветскую истерию.

«Фашизм, — указывается в Программе КПСС, — везде и всегда начинает с оголтелого антикоммунизма, чтобы, изолировав и разгромив партии рабочего класса, раздробить силы пролетариата и бить их по частям, а затем покончить со всеми другими демократическими партиями и организациями, сделать народ слепым орудием политики капиталистических монополий»⁵. Не было самой чудовищной клеветы и самых гнусных инсинуаций, которые бы гитлеровцы не распространяли о коммунизме и Советском Союзе. Книжный рынок фашистской Германии наводнили антисоветские пасквили. Для их выпуска в 1934 году было создано специальное издательство «Нибелунген-ферлаг». Распространялась клевета о «коллективизации» в Советском Союзе женщин, деградации культуры и т. д. Так, в одном из агитбюллетеней нацистской партии говорилось: «Догматы коммунизма считают буржуазным исполнение в России музыки Вагнера и Бетховена, Моцарта и Баха. Дирижер отвергается как проявление индивидуализма. Коллективные чувства не нуждаются в дирижерах»⁶. Поистине не было предела цинизму и наглости фашистских выродков, беспощадно топтавших завоевания мировой культуры повсюду, куда ступала их нога.

Фашистское государство, утверждали гитлеровцы, является носителем немецкого «социализма». Гитлеровцы использовали при этом не только многолетний опыт буржуазной апологетики немецкого империалистического государства, но также попытки правых социал-демократов выдать за «социализм» государственно-монополистическую систему регулирования экономики, сложившуюся в Германии в период войны 1914—1918 годов. «...То, что немецкие Плехановы (Шейдеман, Ленч и др.) называют «военным социализмом», — писал в 1917 году В.И. Ленин, — на деле есть военно-государственный монополистический капитализм или, говоря проще и яснее, военная каторга для рабочих, военная охрана прибылей капиталистов»⁷. Такую жульническую эквилибристику с понятием «социализм» вслед за правыми социал-демократами осуществляли гитлеровцы, выдававшие за «немецкий социализм» государственно-монополистические мероприятия фашистского правительства, направленные на усиление позиций крупного капитала.

Эта манипуляция гитлеровцев вследствие недопонимания ее смысла массами имела определенный успех среди населения. Трудящиеся видели, что фашистское правительство (скажем, на основании закона о принудительном картелировании) ограничивает мелких буржуа-лавочников, ремесленников. Но основное — то, что подобное ограничение осуществлялось в интересах монополистической верхушки, находилось вне сферы видимости широких масс.

«Социализм» гитлеровцев органически включал в себя и проведение ряда демагогических мероприятий.

Здесь особенно отличилась уже упомянутая выше организация «Сила через радость», которая использовала организацию отдыха трудящихся — экскурсионные поездки на автобусах и пароходах, строительство «образцового дома отдыха для рабочих» на острове Рюген и т. п. — для безудержной пропаганды «немецкого социализма» среди рабочих.

Деятельность организации «Сила через радость» служила также планомерной подготовке к войне не только в идеологическом, но и военно-техническом плане. Корабли, построенные организацией на деньги трудящихся якобы для организации их отдыха, на деле представляли собой транспорты для перевозки войск и вспомогательные суда для гитлеровского военно-морского флота. В качестве таковых они использовались затем в период войны. Сооружение санаториев и домов отдыха позволило фашистскому правительству непосредственно возложить на рабочих финансирование строительства сети госпиталей для гитлеровского вермахта.

Социальной демагогии гитлеровцев поистине не было границ. 1 августа 1938 г. лидер «трудового фронта» Лей объявил, что каждый немецкий рабочий в течение трех лет должен стать владельцем собственной малолитражной машины «Фольксваген». Вокруг заявления Лея фашистской пропагандой была поднята огромная шумиха. «Америка побита, — писал рупор Геббельса газета «Ангрифф», — собственно ничего другого и не следовало ожидать. Народный автомобиль — новейшее социалистическое чудо»⁸.

Был установлен следующий порядок приобретения «Фольксвагена»: каждую неделю из зарплаты рабочего удерживается по 5 марок; когда будет накоплена требуемая сумма — 750 марок (т. е. приблизительно через 3 года), владельцу выдадут специальный жетон, по которому государство гарантирует получение автомобиля по мере его изготовления на предприятии.

Таким образом в течение 1938—1939 годов фашистское правительство собрало за счет трудящихся колоссальную сумму — несколько сот миллионов марок. Однако автомашин рабочие так и не получили. На собранные средства близ города Вольфсбург было построено гигантское предприятие для серийного производства военных грузовиков.

Огромную рекламу организовали гитлеровцы и своей программе «нового социального обеспечения». Однако что же действительно нового она внесла?

Если раньше каждый немецкий рабочий и служащий пользовались системой социального страхования, то теперь широкие слои трудящихся из нее исключались. На пособие мог рассчитывать только тот, кто докажет свою лояльность гитлеровскому режиму. Страховое пособие в фашистской Германии стало средством подчинения трудящихся произволу предпринимателей и фашистских властей.

Кроме того, сами страховые пособия были значительно урезаны. «Высвободившиеся» суммы были брошены гитлеровцами на подготовку к войне. Из 8 млрд. марок, собранных путем социальных и прочих взносов трудящихся за один 1938 год, лишь незначительная сумма была выплачена затем в виде пенсий и пособий.

Наконец, если в Веймарской республике треть суммы, ассигнуемой на социальное обеспечение трудящихся, составлялась за счет взносов предпринимателей, то гитлеровцами это «нетерпимое» положение было упразднено. В фашистской Германии весь фонд социального страхования образовывался за счет отчислений из заработной платы трудящихся.

Столь же лживой и демагогической была широко рекламировавшаяся «программа социального строительства» гитлеровцев. В 1937 году только 5,1% всего объема строительных работ составляло жилищное строительство. Даже руководитель «трудового фронта» Лей в своем выступлении на строительной выставке во Франкфурте-на-Майне был вынужден признать, что если в момент прихода гитлеровцев к власти в Германии не хватало 1,5 млн. жилищ, то к началу второй мировой войны эта цифра удвоилась. Если в разгар экономического кризиса в Берлине все же строилось 29 тыс. квартир в год, то с приходом гитлеровцев к власти их число упало до 17 тыс. Строились главным образом особняки и многокомнатные квартиры для нацистских главарей. В 1938 году в связи с форсированной подготовкой к войне Гитлер распорядился вообще прекратить всякое жилищное строительство.

И гитлеровцы смели называть это «величайшим социальным законодательством всех времен»! «Руины немецких городов, миллионы немцев, лишившихся крова, наглядно показывают, — пишет Вальтер Ульбрихт, — какую программу жилищного строительства планировал и осуществлял Гитлер»⁹.

Так выглядел на деле «социализм» гитлеровцев; он являлся не чем иным, как отвратительной смесью все той же фашистской геополитики, расизма, бешеного шовинизма и национализма, цинично прикрываемых «социалистической» фразеологией. Гитлеровцы выступали заклятыми врагами социализма, злейшими реакционерами, лишившими рабочий класс Германии элементарных демократических прав и свобод.

Упадок культуры, науки и образования в фашистской Германии

Все средства идеологического воздействия на массы — печать, радио, кино, театр, средняя и высшая школа — были поставлены под контроль министерства пропаганды, возглавлявшегося Геббельсом, и использовались для обработки населения в фашистском духе. Фашисты открыто признавали, что чем менее культурным является человек, тем более пригоден он к усвоению нацистской идеологии. Выступая в рейхстаге 30 января 1939 г., Гитлер заявил: «Интеллигенция — это отбросы нации... Интеллигенты — невежды». Ему вторил руководитель фашистской палаты по делам литературы Ганс Иост, который в своей драме «Шлагетер» устами ее героя изрек; «Как только я слышу слово интеллект, моя рука тянется к спусковому крючку пистолета».

Господство гитлеровцев привело к глубокому упадку культуры, науки и образования в Германии.

Свои мероприятия в области литературы гитлеровцы начали с массового уничтожения прогрессивной литературы и преследования писателей-демократов. 26 апреля 1933 г. в газетах был опубликован официальный список авторов, произведения которых подлежали изъятию из государственных и общественных библиотек, частных книгохранилищ и уничтожению. Он включал имена Карла Маркса, Фридриха Энгельса, В.И. Ленина, Августа Бебеля, Карла Либкнехта, Розы Люксембург. Кроме того, уничтожению подлежали произведения Анри Барбюса, Томаса Манна, Генриха Манна, Лиона Фейхтвангера, Эрих Мария Ремарка, Бертольда Брехта, Арнольда Цвейга, Стефана Цвейга и других выдающихся представителей немецкой и мировой прогрессивной литературы.

10 мая 1933 г. на оцепленную штурмовиками площадь Оперы в Берлине были свезены сотни тысяч книг запрещенных гитлеровцами авторов. Книги были сложены в огромные штабеля, облиты бензином и сожжены. После этого костры из книг — живое свидетельство средневекового варварства гитлеровцев — запылали по всей Германии. В одном только Лейпциге, центре книгоиздательского дела страны, в 1933 году было уничтожено около полумиллиона книг, брошюр и журналов. Жертвой пламени стала библиотека Лейпцигского народного дома, содержавшая уникальные книги по истории рабочего движения в Германии. Уничтожению подверглись свыше 10 тыс. частных библиотек¹.

Преследуемые фашистами, были вынуждены покинуть Германию талантливые писатели и поэты: Генрих Манн, Томас Манн, Лион Фейхтвангер, Фридрих Вольф, Иоганнес Бехер, Вилли Бредель, Оскар Мария Граф, Франц Вейскопф и многие другие. Фашисты бросили в концлагеря Витфогеля, Людвига Ренна и других писателей. В знак протеста против фашизма ряд выдающихся немецких писателей, среди них Ганс Фаллада, прекратили литературную деятельность.

4 октября 1933 г. фашисты издали специальный «закон о писателях», который устанавливал, что заниматься литературной деятельностью в Германии могут лишь лица «арийского» происхождения, имеющие немецкое гражданство, профессиональное литературное образование, возраст не меньше 21 года и т. д. и т. п.² Многочисленные статьи закона позволяли гитлеровцам, не прибегая к таким мерам, как заключение в концлагерь, закрывать дорогу в литературу и журналистику всем неугодным лицам. В результате такой «прополки» на оскудевшем поле немецкой литературы пышным цветом зацвел фашистский чертополох.

Но несмотря на все усилия нацистской пропаганды, фашистское чтиво не могло заменить подлинно художественной литературы. Число читателей сокращалось год от году. «Издатели и писатели, — сетовала фашистска газета «Националь-цейтунг», — все больше жалуются на то, что ни новелла, ни рассказ, ни повесть не вызываю сколько-нибудь заметного интереса у немецкого читателя Для произведений подобного рода авторы не могут найти издателя. Издатели говорят: нет никакого смысла печатать их, мы не окупим расходов. Книготорговцы, пожимая плечами, в свою очередь заявляют: очень сожалеем, но публика этого не хочет». Уже в первые месяцы фашистской диктатуры продукция книгоиздательств упала по сравнению с 1931 годом на 30%, а загруженность бумажных фабрик — на 25%. Германия, занимавшая по выпуску книг до прихода гитлеровцев к власти одно из первых мест в капиталистическом мире, быстро превращалась в очаг бескультурья и фашистского варварства.

После закрытия легальной коммунистической и социал-демократической печати, а также фашистской «унификации» буржуазной прессы резко сократились тираж и количество издаваемых в Германии газет и журналов. 1 октября 1932 г. в стране выходило 2703 ежедневных газет, а к марту 1934 года 1248 из них были закрыты по распоряжению органов министерства внутренних дел, 327 прекратили существование «по желанию владельцев». Из 348 еженедельных журналов осталось 217, из 96 двухнедельников — 47, из 183 ежемесячников — 102. В 1932 году ежемесячная продукция периодической печати составляла миллиард экземпляров, в 1934 году — 300 миллионов. К тому же гитлеровцы, стремясь сохранить в своих руках полную монополию идеологического воздействия на читателя, запретили распространение в Германии свыше 250 иностранных газет и журналов.

Аналогичная картина наблюдалась и в театральной жизни. Наиболее талантливые режиссеры Макс Рейнхардт и Курт Эйснер были вынуждены бежать из страны. Помещение оперы Кроль в Берлине гитлеровцы приспособили для заседаний фашистского рейхстага. На сценах театров шли пьесы, описывающие подвиги двух «героев» германского фашизма — террориста Лео Шлагетера, расстрелянного французами во время оккупации Рура, и сутенера, командира штурмового отряда Хорста Весселя, который был убит в пьяной драке в 1931 году.

Глубокий упадок переживала в фашистской Германии кинематография. Напрасно Геббельс призывал работников кино «дать картину, которая по силе эмоционального воздействия и выразительности могла бы соперничать с советским фильмом "Броненосец Потемкин"». Потуги пропагандистов оказались тщетными. Фашистская кинематография, глубоко враждебная интересам масс и духу гуманизма, не пошла дальше создания откровенно милитаристских и порнографических фильмов. «Современный дух в немецком кино, — писала фашистская газета «Кельнише цейтунг», — это путь хорошенькой девушки от стенографистки до супруги отягченного миллионами банкира. Героический дух — это нескончаемый парад фридриховских гренадеров»³.

Каннибальское отношение гитлеровцев к музыке во всем «блеске» проявилось в приказе фашистского «президента государственной палаты по делам музыки». В целях «защиты культурной жизни немецкого народа от влияния разлагающей и вредной музыки» были запрещены к исполнению произведения великого немецкого композитора — Мендельсона, а также Оффенбаха и Мейербера. «Неполноценными в расовом отношении» были объявлены Сен-Санс и Визе. Опера Сен-Санса «Самсон и Далила» была запрещена под предлогом, что в ней евреи ведут «неприемлемую для истинно немецкого духа войну с филистимлянами». В ноябре 1934 года глава «боевого союза германской культуры» Розенберг приказал написать новую музыку к комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь», объявив музыку Мендельсона «неарийской». Фашисты запретили музыкальную деятельность выдающимся немецким дирижерам Фрицу Бушу, Отто Клемпереру и Бруно Вальтеру, виолончелисту с мировым именем Эмилю Фейерману, пианисту Бруно Эснеру, композиторам Курту Вейлю и Францу Шрекеру и многим другим.

По указанию Геббельса гитлеровцы провели чистку картинных галерей и музеев. 5 тыс. картин и свыше 12 тыс. рисунков и гравюр художников-«неарийцев», в том числе Рембрандта, были изъяты из музеев и галерей.

Фашистский разгул тяжело отразился на немецкой науке. К середине 1937 года 1684 виднейших ученых Германии были изгнаны нацистами из научных учреждений и университетов за свои прогрессивные взгляды или «неарийское» происхождение. Среди них находились пять лауреатов Нобелевской премии по физике (в том числе великие ученые — Альберт Эйнштейн и Макс Борн) и три лауреата Нобелевской премии по медицине. «Мы не являемся и не хотим быть страной Гете и Эйнштейна»⁴, — писала фашистская газета «Берлинер локальанцейгер». Профессор Берлинского университета Боймлер произнес в июне 1933 года в Мюнхене речь, в которой заявил: «Дух короля Фридриха нам ближе, чем дух Гумбольдта»⁵.

Не только общественные науки были подменены гитлеровцами геополитикой, расовой теорией и «национал-социализмом». Деятельность гитлеровцев привела в упадок и прикладные науки. Так, официальная точка зрения фашистов гласила, что задачей медицины является не лечение и профилактическое предупреждение болезней, а «сохранение чистоты расы». Немецким врачам категорически запрещалось пользовать пациентов, «неполноценных» в расовом отношении. Лечение больных, утверждали гитлеровцы, лишь мешает уничтожению «неполноценных» людей. Широкий размах приобрело знахарство. В 1937 году на 48 тыс. врачей в Германии насчитывалось 12 400 официально зарегистрированных знахарей. В феврале 1939 года гитлеровское правительство приняло закон о «разрешении профессиональной врачебной практики лицам без дипломов об окончании медицинских вузов», легализовавший деятельность знахарей. «Все те, кто чувствует в себе специальное призвание к лечению природой, — говорилось там, — могут обойтись без высшего образования и какого бы то ни было экзамена. Они должны допускаться к медицинской практике».

Когда гитлеровцы пришли к власти, одним из их первых мероприятий явилось ограничение доступа учащейся молодежи к высшему образованию. В декабре 1933 года фашистский министр внутренних дел Фрик, действуя на основе закона от 25 апреля того же года, сократил число абитуриентов в высших учебных заведениях на 15 тыс. человек. В дальнейшем это число сокращалось из года в год и к началу второй мировой войны сократилось вдвое — на 60 тыс. человек⁶. «Мы должны растить солдат, — писала фашистская газета «Франкфуртер нахрихтен» в октябре 1933 года. — Ученых нам более чем достаточно»⁷. Гитлеровцы прямо указывали, что для науки, техники, искусства они могут выделить только «людей третьего сорта», а «первый» и «второй сорт» должны идти на пополнение вооруженных сил. В 1938 году свыше половины всех выпускников школ были призваны в ряды вермахта. В результате хозяйничанья фашистов общее число студентов в Германии к началу второй мировой войны сократилось по сравнению с 1932 годом со 116 тыс. до 67 тыс., то есть на 42%. Так, в одном из крупнейших высших учебных заведений страны — Гейдельбергском университете вместо 5 тыс. обучалось лишь 1800 студентов. Особенно сократилось число студентов в высших технических школах. Уже к 1936 году в них насчитывалось вдвое меньше студентов, чем в 1930 году⁸.

Все обучение молодежи в высших и средних учебных заведениях было перестроено в духе указания Гитлера: «Мы вырастим молодежь, перед которой содрогнется мир: молодежь резкую, требовательную и жестокую... Я хочу, чтобы она походила на молодых диких зверей». Гитлеровцы не скрывали, что их целью является подавление всякой воли и самостоятельного образа мышления молодежи, воспитание убийц и грабителей. В школах и университетах культивировался дух расизма и шовинизма, культ силы и милитаризма. «Новый германский университет, — заявил фашистский советник Ахелис на конгрессе философов в Магдебурге, — не будет культивировать философского духа. Он будет культивировать дух штурмовых отрядов». Развивая эту мысль, ректор Франкфуртского университета говорил, что «целью нашего университетского обучения является не объективная наука, а только военная наука солдата». Учебные заведения превратились в казармы. Большая часть учебного времени отводилась на изучение военного дела. Оправданию насилия и грабежа служили и новые фашистские учебники. Вот, например, типичный образчик «арифметической задачи», помещенный в учебнике, одобренном министерством просвещения: «54 бомбардировщика бомбят вражеский город. Каждый самолет взял по 500 фугасных бомб. Определить, сколько в городе вспыхнет пожаров, принимая во внимание, что 70% бомб упадут за чертой города и только 20% бомб, упавших в черте города, произведут нужное действие».

Распоряжением прусского министра просвещения Руста в школах были введены телесные наказания. О культурном одичании в фашистской Германии говорит и тот факт, что среди немецкой молодежи возродилась средневековая традиция студенческих дуэлей. На первой такой дуэли, состоявшейся в 1933 году в Гейдельберге, присутствовал ректор тамошнего университета, а после дуэли был дан пышный банкет с участием представителей местных властей.

Господство фашизма в Германии, таким образом, показало, что фашизм является злейшим врагом культуры.

Методы действий и структура аппарата фашистской пропаганды

Почва для распространения в Германии фашистской идеологии до прихода гитлеровцев к власти на протяжении 30—40 лет подготовлялась империалистической пропагандой. Посеянные ею семена шовинизма, реваншизма, милитаризма и были выращены гитлеровцами. Важнейшим обстоятельством, обеспечившим широкое распространение человеконенавистнических идей гитлеризма, явился кровавый фашистский террор, сделавший невозможной легальную идеологическую борьбу против всякой тирании. Фашистские вожаки пуще огня боялись открытой идеологической борьбы с силами мира, демократии, социализма, и путем террора им удалось в определенной степени ослабить идейное воздействие этих сил на население Германии.

Немаловажным фактором, обеспечивавшим действенность фашистской пропаганды, явилось также умелое использование гитлеровцами сложившихся в ходе исторического развития Германии особенностей психического склада немецкого народа и даже специфики развития немецкого рабочего движения. Выше уже указывалось, как гитлеровцы извратили и использовали под флагом «национал-социализма» антикапиталистические настроения немецких рабочих, их стихийную тягу к социализму.

Гитлеровцы использовали в своих преступных целях традиционную дисциплинированность немецкого народа, которую они превратили в требование слепого послушания и безоговорочного выполнения приказов фашистских «вождей». «Фюрер всегда прав», «Верность и самоотречение являются твоим высшим долгом»¹ — так формулировала официальная «Организационная книга национал-социалистской партии» принцип вождизма, необходимость соблюдения которого гитлеровцы настойчиво внушали членам нацистской партии и всему немецкому народу.

Одновременно гитлеровцы всемерно пропагандировали мысль об ограниченности народных масс и их неспособности решать крупные исторические вопросы. «Народ — раб, лишь немногие призваны быть господами», «Восприимчивость массы очень ограничена, круг ее понимания узок», «Масса подобна животному, она не считается с логикой и рассудком» и т. д. и т. п. — вот типичные образчики фашистских высказываний о народе, о роли народных масс.

Воздействию гитлеровской идеологии на население фашистской Германии способствовали в немалой степени дифференцированный характер нацистской пропаганды, беззастенчивая манипуляция обещаниями и лозунгами в зависимости от того, для каких слоев они предназначались. Характерными в этом отношении являлись методы гитлеровской пропаганды среди крестьянства.

Во-первых, гитлеровцы связали крестьянский вопрос с расовой теорией. Древние германцы, утверждали они, являлись крестьянами, и именно крестьянский образ жизни придал им исключительные, по сравнению с другими народами, качества, прежде всего «героический дух воинов». Если, мол, «нордическая раса — элита человечества», то «нордическое крестьянство — элита элиты». Это расистское утверждение широко популяризировалось не только в многочисленных трудах фашистского теоретика по аграрным вопросам Дарре, но также в ряде романов и кинофильмов².

Во-вторых, утверждали гитлеровцы, к исключительным качествам «сельского сословия» относится его единство — от сельскохозяйственных рабочих до юнкеров. Для батрака якобы нет эксплуататора или работодателя, а существует лишь «сельский товарищ по труду»; мелкие крестьяне и юнкера соединены «общностью судеб», они — «спинной хребет военной мощи» страны и т. д.³ Классовый смысл этих утверждений нацистской пропаганды не требует каких-либо пояснений.

Далее, гитлеровцы утверждали, что землевладельцы являются призванным «слоем вождей» нации, потенциальным «новым дворянством земли и крови». Учитывая особую восприимчивость мелких крестьян и сельскохозяйственных рабочих к нацистским обещаниям получения новых территорий вне Германии, гитлеровцы особое внимание уделяли пропаганде среди крестьянства лживой теории «народа без пространства».

Не менее беззастенчивый и вероломный характер носила фашистская пропаганда среди женщин. Стремясь исключить женщин, то есть половину населения страны, из активной политической жизни, гитлеровцы пропагандировали лживую идейку о том, что единственным призванием женщины является воспроизводство «нордической расы».

Даже в то время, когда фашисты рвались к власти, никогда не было случая, чтобы нацистская партия выдвинула женщину своим депутатом в рейхстаг, земельные или общинные органы.

После же захвата власти гитлеровцы полностью изгнали женщин из общественно-политической жизни страны. До прихода фашистов к власти 45 женщин в Германии занимали профессорские кафедры, 1100 женщин вели преподавательскую работу в высших учебных заведениях, 290 занимали руководящие посты в администрации; в стране насчитывалось 2600 женщин-врачей, 165 женщин-ученых, 64 женщины-адвоката. Все они были изгнаны гитлеровцами со своих постов и должностей. И все это сопровождалось дифирамбами нацистской пропаганды в честь «женщины — хранительницы очага», «немецкой женщины — верной подруги воина» и т. п.

Говоря о причинах широкого распространения нацистской пропаганды в фашистской Германии, не следует забывать и еще один весьма важный фактор: под идейную обработку населения в фашистском духе гитлеровцы подвели солидную организационную базу. В марте 1933 года указом Гитлера было создано специальное министерство пропаганды во главе с Геббельсом. Министерству были подчинены общая политическая пропаганда, национальные и государственные празднества, пресса, радио, книгоиздательство, искусство, театр, кино. Один лишь центральный аппарат министерства насчитывал более тысячи служащих. Опорными пунктами министерства на местах являлись отделы пропаганды при нацистских гаулейтерах.

В декабре 1936 года для ведения антисоветской и антикоммунистической пропаганды на международной арене при министерстве пропаганды было создано специальное управление «Антикоминтерн», которое с целью маскировки выступало под вывеской частной организации «Всегерманского союза антикоммунистических организаций»⁴. Ведомству Геббельса подчинялась так называемая «имперская палата культуры», под неослабным контролем которой находились музыка, изобразительное искусство, театр, литература, пресса, радио и кино.

К началу второй мировой войны 2300 ежедневных газет и несколько тысяч унифицированных журналов распространяли фашистские идеи среди населения Германии⁵.

Непосредственное ведение нацистской пропаганды было возложено также на имперское и прусское министерства по вопросам науки, воспитания и народного просвещения. Однако было бы неверно представлять, что обработкой населения в фашистском духе занимались лишь эти два министерства и подчиненные им органы. Рассадником звериного шовинизма и расизма, оголтелого реваншизма и милитаризма являлись все многочисленные фашистские организации, которые стремились поставить под свой контроль и идейное воздействие всех жителей Германии.

Установка фашистских вожаков гласила, что каждый немец должен быть членом какой-либо нацистской организации — фашистской партии, штурмовых и охранных отрядов, «трудового фронта», фашистских юношеских организаций или служить в гитлеровском вермахте.

Важнейшим пропагандистским инструментом фашистской диктатуры являлась, несомненно, сама гитлеровская партия. Ее широко разветвленная и строго централизованная система охватывала несколько миллионов человек. Одних лишь функционеров партии насчитывалось несколько сот тысяч человек.

Низшие функционеры гитлеровской партии — блоклейтеры не только следили за политическими настроениями населения, но и вели повседневную пропагандистскую деятельность в духе установок партийного руководства. В январе 1934 года в руководстве гитлеровской партии был создан специальный пост «уполномоченного по духовному и мировоззренческому воспитанию» членов партии. Его занял фашистский мракобес Розенберг.

Особое внимание гитлеровцы уделяли шовинистической и реваншистской обработке молодежи, а также ее военной подготовке. Школьников с 10 до 15 лет охватывала нацистская организация «Юнгфольк», которая передавала их затем «Гитлерюгенд» или «союзу немецких девушек», где юноши и девушки находились до 18 лет. С 1 декабря 1936 г. «Гитлерюгенд» формально перестала быть добровольной организацией, членство в ней стало обязательным для всей молодежи⁶. Затем молодые люди направлялись для прохождения трудовой повинности в трудовые лагеря. Из этих лагерей они попадали в армию, после двухлетнего пребывания в которой их направляли в охранные или штурмовые отряды или другие организации гитлеровской партии, например «трудовой фронт». Наконец, особо отличившиеся члены «Гитлерюгенд» направлялись в «школы Адольфа Гитлера», где они проходили специальную идеологическую подготовку, после чего им открывался путь для получения руководящих должностей в фашистском партийном и государственном аппарате⁷.

Эта система фашистского оболванивания молодежи позволила гитлеровцам за короткий срок воспитать многих молодых немцев в духе того, что грабительская война является будто бы самой благородной деятельностью человека, и тем самым подготовить необходимые людские кадры для будущей агрессии.

Таковы методы действий и структура аппарата фашистской пропаганды. Как кровавый террор гитлеровцев, так и фашистская пропаганда преследовали одну цель: создать внутри страны обстановку, благоприятную для совершения агрессивных актов на международной арене.

Розанов Г. Л. - Германия под властью фашизма (1933-1939)

http://www.katyn-books.ru/library/germaniya-pod-vlastyu-fashizma11.html