Борис Леонтьевич Горбатов, советский писатель, сценарист, секретарь Союза писателей СССР, пламенный большевик..
Лауреат двух Сталинских премий второй степени (1946, 1952).

АВТОБИОГРАФИЯ

Я родился в 1908 году в Донбассе на Петромарьевском (ныне Первомайском) руднике. Это — в полукилометре от шахты «Центральная Ирмино», где Стаханов поставил свой рекорд.

Мое детство провел я на руднике, всю молодость — в Донбассе. Мне было двенадцать лет, когда вместе с другими мальчиками мы организовали первую на Украине детскую коммунистическую группу (ныне это пионеры). Мне не было четырнадцати лет, когда меня приняли в комсомол. Мне было девятнадцать лет, когда меня приняли кандидатом в ВКП(б). С 1930 года я член партии. Как и герой моей книги «Мое поколение», «я никогда не был беспартийным».

В детстве я работал на Краматорском заводе в Донбассе учеником строгальщика. Но очень рано увлекся литературой. Стал рабкором. В мае 1922 года в губернской газете Донбасса «Всесоюзная кочегарка» был напечатан мой первый рассказ «Сытые и голодные». Меня пригласили работать в газете. Я стал журналистом,— и уже на всю жизнь.

В 1924 году мы организовали Союз пролетарских писателей Донбасса «Забой». Я работал в нем. В 1925 году был делегатом первого Всесоюзного съезда пролетарских писателей и был избран в правление ВАПП. Читать далее...

      Фронтовой очерк


      Наш батальон вступал в село.
      Пыль походных колонн, песок, разметанный взрывами снарядов, пепел сожженных немцами хат густым налетом покрывали шершавые листья кукурузы и спелые несобранные вишни.
      Застигнутая врасплох немецкая батарея второпях ударила с пригорка по головной заставе зажигательными снарядами.
      Огненные змеи с шипением пронеслись мимо. И тотчас же бледным, прозрачным на солнце пламенем вспыхнула соломенная кровля пустого колхозного сарая.
      Прежде чем броситься на землю, секретарь полкового комсомола Цолак Купалян на одно-другое мгновение оглянулся: все ли перед боем идет своим установленным чередом и где сейчас находится комбат?
      Командир батальона старший лейтенант Прудников был рядом, за углам хаты. Соскочив с коня и бросив поводья ординарцу, он уже приказывал четвертой роте броском занять боевой рубеж, пятой - поддержать огнем четвертую, а шестой - усилить свой фланг и держаться к локтю пятой.
      Дальше следовали приказы разведчикам, пулеметчикам, минометчикам, взводам связи, связным от артиллерии...
      И вот пошла четвертая, пошла пятая.
      Все пошло - вернее, поползло по пшенице, по гречихе, головой в песок, лицом по траве, по земле, по сырому торфяному болоту.
      Грохот усиливается.
      Бьют вражеские минометы. Горят хаты. Людей не видно. И поэтому сначала кажется, что среди этого разноголосого визга и грома никакого осмысленного порядка нет и быть не может.
      Но вскоре оказывается, что свой незримый железный порядок у этого боя есть.
      Вот в лощине спешно складывают свой тяжелый груз и открывают огонь минометчики.
      С холма по картофельному полю кубарем, перекатываясь с боку на бак, тянет телефонный провод комсомолец Сергиенко. Радист ставит под густым орешником маленькую, похожую на ежа, станцию.
      Вдруг - ба-бах! - не туда поставил. Обжегся, поежился, перетащил ящик в канаву, нацепил наушники и что-то там накручивает, настраивает.

Вадим КОЖЕВНИКОВ

ЩИТ И МЕЧ

КНИГА ВТОРАЯ

41

Публичные шахматные турниры одновременной игры  на  множестве  досок, которые победоносно проводят  титулованные  гроссмейстеры  и  экс-чемпионы мира, состязаясь с  нетитулованными  мастерами,  помышляющими  о  почетном звании в шахматной иерархии, служат предметом всеобщего восхищения.  Да  и как   не   восхищаться   виртуозной   способностью    человеческого    ума демонстрировать на подобном  ристалище  мощь  памяти,  блеск  молниеносных комбинационных решенй и столь  же  мгновенное  угадывание  манеры  мышленя противника, его психологических особенностей!

И если на таком турнире  чемпион  и  проигрывает  кому-либо,  то  это расценивается как снисходительный дар партнеру, как поощрение,  почти  как акт королевской милости.

Конечно,  высокое  звание  чемпиона  действует  на  его   противников гипнотически, подавляет у них волю к победе и  дает  чемпиону  возможность навязать ту тактику,  ту  систему  ходов,  которые  он  в  соответствующем колличестве вариантов заранее подготовил и уложил в багаж своей памяти.

Летом  1940  года  в  Риге   был   убит   советский   гражданин,   по национальности немец.

Сотрудники  латвийского  уголовногшо  розыска  установили:   убийство совершено из огнестрельного оружия особого  вида,  заряжающегося  ампулами цианистого калия, при разрыве которых  возникают  концентрированные  пары, мгновенно и бесшумно убивающие жертву.

Хотя  у  погибшего  были  похищены  различные  ценности:  обручальное кольцо, часы, бумажник, - однако часть этих  вещей  удалось  обнаружить  в свертке, брошенном в канализационный  колодец,  что  исключило  версию  об убийстве с целью грабежа.

Скорее можно было предполагать организованную террористическую акцию.

Убит был крупный специалист в области радиотехники - инженер  Рудольф Шварцкопф.

Его  сын  Генрих   Шварцкопф,   студент   Рижского   политехнического института, потрясенный смертью отца, не дал никаких показаний.

В  уголовный  розыск  был  вызван  Иоганн  Вайс,  слесарь-механик  из авторемонтной мастерской, принадлежащей Фридриху Кунцу. Читать далее...

Родился в Саранске 5 сентября 1912 года. После окончания школы-семилетки в 1927 году поступает в саранский энергетический техникум. Окончив его в 1930 году по специальности техник-энергетик, получает направление в Куйбышев (Самара). Однако, вскоре переезжает в Москву, где работает во Всесоюзном Политехническом институте и готовится к вступительным экзаменам во ВГИК. В 1934 году призван на действительную службу в РККА. Отслужив 2 года, после демобилизации возвращается в Саранск. В 1937 году поступает во ВГИК. Окончив операторский факультет в 1941 году, получает распределение в Пятигорск. С началом войны подаёт рапорт о направлении на фронт.

В феврале 1942 года прибывает на Волховский фронт в киногруппу Алексея Алексеевича Лебедева. Во время прорыва блокады Ленинграда в январе 1943 года — Операция «Искра» — производит съёмки в частях 2 ударной и 67 армий. Вскоре направлен в киногруппу 4-го Украинского фронта, где снимает бои за Крым, форсирование Сиваша. В эти дни был ранен, но поддерживаемый двумя солдатами продолжает съёмки. Вместе с наступающими войсками входит в освобождённый Севастополь, принимает участие в форсировании Днепра. За храбрость и героизм, за мужество и стойкость награждён орденом Красного Знамени и двухнедельным отпуском, из которого пробыл дома только шесть дней. В составе киногруппы 1-го Украинского фронта, снимает эпизоды освобождения Польши, ожесточённые бои под городом Бреслау.

22 февраля 1945 года в ходе Нижне-Силезской наступательной операции Сущинский снимает наступление войск 1-го Украинского фронта в районе Железной дамбы в предместьях Бреслау. Во время съёмки рядом с ним разорвался снаряд и один из осколков смертельно ранил его в голову. Он упал, но камера продолжала снимать. Похороны Сущинского снял оператор Н. В. Быков, его боевой товарищ по фронтовой киногруппе, который сам погиб через два дня Читать далее...

Наполеон Ридевский

Парашюты на деревьях

ЧУЖАЯ ЗЕМЛЯ

Фронт стремительно откатывался на запад. Наши войска завершали освобождение Белоруссии, очистили от гитлеровцев Брест, Гродно, вступили в Литву, упорно пробиваясь к Восточной Пруссии. Ненависть народная призывала задушить фашистского зверя в его собственной берлоге. Но для того чтобы сделать это, мало одной ненависти. Нужно разведать тылы врага, незримо побывать в самой его берлоге, посмотреть, что она собой представляет, чем уязвима. С этой целью мы летим, разместившись в самолете на скамейках вдоль бортов по пять человек, отяжеленные экипировкой, как мулы, навьюченные до предела. Ведь нужно захватить все, без чего не обойтись в глубоком тылу врага.

Над горизонтом еще во всю ширь полыхает багровая заря. Разморенная за день июльским солнцем земля отдалялась от нас с каждой минутой. В самолете заметно похолодало.

Из пилотской кабины вышел инструктор, сопровождающий нас до места высадки.

— Высота три тысячи пятьсот метров, — сказал он. — Под нами линия фронта.

Я неуклюже повернулся, задев локтем сидевшего рядом Юзика Зварику, прильнул щекой к окошку.

Внизу, в зыбкой темноте, видны тусклые, словно игрушечные, огни пожарищ.

— Вскоре пойдем на снижение, — после паузы добавил инструктор.

Нам не нужно было объяснять значение этого сообщения. Над линией фронта летим повыше, чтобы не достали огнем простого стрелкового оружия, не стать легкой добычей зениток. Потом пойдем на снижение, чтобы нас трудно было обнаружить вражеским ночным истребителям.

Стараясь как-то отвлечься, избавиться от неприятного напряжения, я начал рассматривать своих товарищей, пытался угадать их самочувствие, о чем они думают. Троих я знаю хорошо. Вместе были в разведгруппе «Чайка», под Минском, немало лесных троп исходили, так и хочется сказать: не один пуд соли съели, но тут уж придирчивый читатель может усомниться — соли-то как раз и не хватало в тылу врага, часто без нее приходилось обходиться. Что правда, то правда. Не раз несоленое варево хлебали. Особенно это было не по нутру Юзику Зварике. Читать далее...

Германские фашисты, подавляя малейшее стремление трудящихся к социализму и демократии, в то же время лживо выдавали себя за «национальных социалистов». «Национал-социализм» являлся одним из составных элементов фашистской идеологии, важным средством идейного воздействия гитлеровцев на трудящиеся массы.

Это объясняется тем, что накануне прихода гитлеровцев к власти Германия занимала одно из первых мест в капиталистическом мире по остроте классовой борьбы; партии рабочего класса — КПГ и СПГ — вели за собой десятимиллионную армию избирателей, идеи научного социализма, братской солидарности трудящихся всех стран получили широкое распространение среди немецкого рабочего класса.

Фашистское руководство понимало, что в этой обстановке выступление под флагом борьбы с социализмом привело бы к полной потере влияния нацистской партии на трудящихся. Поэтому гитлеровцы манипулировали «социалистической» фразеологией, с тем чтобы идейно изолировать рабочий класс Германии от международного рабочего движения, воспитать его в духе ненависти и вражды к трудящимся других стран, превратить его в послушное орудие осуществления агрессивных планов германского империализма.

Достижению этих целей, по мнению гитлеровцев, лучше всего отвечала пропаганда так называемого «национал-социализма», или «немецкого социализма». В чем суть «немецкого социализма»?

Гитлеровцы утверждали, что улучшить материальное положение немецких трудящихся за счет использования внутренних ресурсов страны нельзя. Сколько якобы ни экспроприируй буржуазию, все равно трудящиеся будут плохо жить, ибо в Германии слишком велика плотность населения, не хватает территории и природных богатств. Где же выход, спрашивали гитлеровцы, и отвечали: в расширении «жизненного пространства» Германии.

Полное подчинение фашистского государственного аппарата военным концернам ни в коей степени не означало устранения присущей империализму конкурентной борьбы монополий. Напротив, эта борьба приобрела в гитлеровской Германии еще более острые и обнаженные формы. Возможность широкого использования для подавления конкурентов государственной власти придавала ей грандиозные масштабы. Борьба велась не только за квоты, пакеты акций, рынки сбыта, но и за влияние на фашистскую верхушку, что открывало перед монополиями невиданные ранее возможности лишить конкурента его квот, акций, рынков и даже покончить с ним «окончательно», то есть изгнать из страны или засадить в концлагерь. Ожесточенная конкурентная борьба с использованием фашистского государственного аппарата в качестве своеобразной дубинки развертывалась в гитлеровской Германии как между финансово-промышленными группами, так и внутри них.

В первые месяцы фашистской диктатуры полем ожесточенной схватки двух групп монополистов явился концерн «Ферейнигте штальверке». Здесь на протяжении ряда лет, как указывалось выше, в качестве претендентов на руководство концерном выступали две финансово-промышленные группы: Тиссена—Флика и Вольфа — Штрауса. В 1933 году, опираясь на тесные связи с фашистским руководством, Тиссен добился «реорганизации» концерна. В разгар экономического кризиса государство, чтобы поддержать концерн, купило за 125 млн. марок пакет акций дочерней компании «Ферейнигте штальверке» — «Гельзенкирхнер бергверке АГ». Затем эта компания, контрольный пакет акций которой находился в руках государства, была объединена с рядом предприятий Тиссена и увеличила свой капитал более чем вдвое. Доля государства сократилась с 50 до 22%. Ввиду этого фашистское правительство сочло «нецелесообразным» дальнейшее участие государства в деятельности компании и за бесценок передало свой пакет акций тому же Тиссену. Овладев компанией «Гельзенкирхнер бергверке АГ», Тиссен стал полностью хозяйничать в «Ферейнигте штальверке». Соперника Тиссена Вольфа гитлеровцы бросили на скамью подсудимых по обвинению в злоупотреблениях, члены его финансово-промышленной группы Штраус и Сольмсон были удалены из правления «Ферейнигте штальверке».

С приходом к власти гитлеровцев стихийный капиталистический процесс концентрации капиталов и централизации производства, разорения и поглощения мелких предприятий крупными в огромной степени ускорился вследствие внеэкономических мер принуждения, проводимых фашистским правительством в интересах монополий. Опираясь на административный и судебный аппарат, финансовая олигархия устанавливала обязательные цены и квоты выпуска продукции, а также меры наказания за их нарушение, контролировала использование производственного аппарата, объем и направление инвестиций, наконец, насильственно захватывала мелкие предприятия и акционерные общества.

Одним из первых экономических мероприятий фашистского правительства явилась реприватизация государственной собственности. В годы экономического кризиса правительство, спасая концерны и банки от краха, на миллиарды марок закупило за счет налогоплательщиков их акции. Так, например, к 1932 году германское государство контролировало 70% капитала германских банков и, следовательно, большинство акционерных обществ. В одном лишь Дрезденском банке государству принадлежал 91% акций¹. После прихода к власти гитлеровцы поспешили безвозмездно вернуть эти акции монополистам, что в значительной степени усилило мощь финансовой олигархии. Так, например, Немецкий банк получил от фашистского государства акций на 20 млн. марок в 1934 году и еще на 35 млн. марок в 1936 году и вновь стал полностью частнокапиталистическим предприятием.

По требованию монополий правительство создало институт имперских «комиссаров по ценам». Через местные торгово-промышленные палаты «комиссары по ценам» следили за тем, чтобы соблюдались так называемые обязательные минимальные цены. Благодаря этому цены, устанавливаемые монополиями, получали силу закона.

«Ставка больше чем жизнь» (польск. Stawka większa niż życie) — приключенческий сериал (1967—1968) о польском разведчике, Станиславе Колицком («Янек»),  действовавшем во время Второй мировой войны. Экранизация одноимённого романа Анджея Збыха. Всего снято 18 серий, каждая из которых представляет собой самостоятельный сюжет.

Серия 10.

Именем Республики

Колицкий добывает информацию об атаке немецкой подводной лодкой конвоя союзников, однако Центр не получает эту информацию, так как гестаповцы накрыли подпольную рацию и вынудили радиста – портного Мариана Скавронека сотрудничать с ними. К портному заходит связная партизан Стася Зарембская, гестаповцы устанавливают за ней слежку и выявляют, что она получает информацию через Адама Прухнала, а он в свою очередь от координатора подпольной сети Йозефа Подлясинского.

Штурмфюрер Штедтке не торопится арестовывать подпольщиков, в этом случае «в сети попадётся одна плотва а щука (агент J-23) уйдёт».

«Ставка больше чем жизнь» (польск. Stawka większa niż życie) — приключенческий сериал (1967—1968) о польском разведчике, Станиславе Колицком («Янек»),  действовавшем во время Второй мировой войны. Экранизация одноимённого романа Анджея Збыха. Всего снято 18 серий, каждая из которых представляет собой самостоятельный сюжет.

Серия 7.

Двойной нельсон

Секретарша генерала абвера Эва Фромм тайком делает снимки планов Атлантического вала, однако на выходе из здания её арестовывают. Генерал Лангер приказывает «Клоссу» отправиться в дом отдыха офицеров в Лиско и помочь майору разведки Ханне Безель. Она должна под видом Эвы Фромм передать приехавшему агенту союзников - полковнику Корнелю фальшивый план Атлантического вала. Однако настоящие снимки планов вала, которые Фромм спрятала за картину в коридоре уже кто-то взял. Лангер понимает, что среди них есть предатель и приказывает «Клоссу» уничтожить таинственного связника подпольщиков до его встречи с Корнелем.

«Клосс» встречается со связником - официантом Плюшем, но едва избегает смерти от очереди таинственного убийцы. «Клосс» выслеживает Ханну а советник Гербхардт его самого. Сверхподозрительная Ханна приводит «Клосса» в партизанскую ловушку. Корнель приказывает ликвидировать «Клосса». Однако тот разоружает партизан и убегает, едва не став жертвой притаившегося в кустах Гербхардта.

«Ставка больше чем жизнь» (польск. Stawka większa niż życie) — приключенческий сериал (1967—1968) о польском разведчике, Станиславе Колицком («Янек»),  действовавшем во время Второй мировой войны. Экранизация одноимённого романа Анджея Збыха. Всего снято 18 серий, каждая из которых представляет собой самостоятельный сюжет.

Серия 4.

Кафе «Роза»

Проезжая через Венгрию, «Клосс» получает задание — найти английского агента в стамбульском консульстве Третьего рейха и накрыть всю его сеть. Прибыв в Стамбул, «Клосс» выходит на контакт с Розой, представителем польской агентуры и владелицей борделя «Роза». Выступая в роли сотрудника министерства экономики рейха, «Клосс» вступает в контакт с сотрудниками консульства. Один из них, Витте, опираясь на помощь грека Христопулоса, пытается подкупить «Клосса». На приёме в немецком консульстве погибает Роза, «Клосс» вручает найденный при ней ключ другой агентессе. Он выходит на представителя английской сети — грузинского князя Мжаванадзе и просит его на несколько месяцев свернуть свою активность. После этого «Клосс» попадает в ловушку Витте, но его спасает появившийся «шеф» польской разведсети — владелец отеля «Orient», где остановился «Клосс». Вдвоём они расправляются с Витте, сбросив его в воду.