К дню рождения Владимира Ильича Ленина - вождя мирового пролетариата
«Верность матери» — художественный фильм. Второй фильм дилогии о семье Ульяновых.
Зоя Ивановна Воскресенская.
Сердце матери
Повесть в рассказах о Марии Александровне Ульяновой
Продолжение
ЖЕЛТЫЙ ЧЕМОДАН
- Что-то давно от Володи нет писем. Последнее было от пятого декабря, а сегодня уже двадцать третье. Завтра сочельник, через неделю наступит тысяча восемьсот девяносто шестой год. - Мария Александровна сняла очки, отложила книгу и вопросительно посмотрела на дочь.
Анна Ильинична давно уже заметила, что мать держит раскрытую книгу перед глазами, но не читает, не переворачивает страницы, о чем-то думает.
- Напрасно ты, мамочка, беспокоишься. Мы сами спутали ему все карты: написали, что ты собираешься к тете Ане, а ты ехать раздумала. Уверена, что в Казани тебя ждет письмо.
Неуютно было на сердце матери последние дни. И к сестре в Казань отказалась ехать из-за какого-то чувства беспокойства, и здесь, в Москве, себе места не находила. Такое состояние у нее было весной, когда Володя заболел воспалением легких. Беда никогда не застигала мать врасплох, приближение ее она чувствовала издали. Однажды только обманулась. Саша в Петербурге заболел тифом, а сердце ей ничего не подсказало. Может быть, потому, что болезнь он перенес легко и заминки в письмах не было. Увидев, что Аня побледнела, подосадовала на себя - нельзя было выказывать своей тревоги. Теперь Аня будет переживать вдвойне: и за Володю, и за нее, мать. В шестьдесят лет матери надо уметь уединяться и со своим горем и недугами и прикрыть панцирем сердечные раны. Иначе жизнь молодых станет невыносимой. А у них все впереди - и радости и кручины.
- Да, Анечка, ты права. Конечно, Володя послал мне письмо в Казань, а за это время переменил квартиру и письма моего не получил. Как это я раньше не додумалась. Иди-ка поставь самовар, а я почитаю, уж больно книжка интересная попалась. - Мария Александровна протерла очки, раскрыла книжку.
Аня пошла хлопотать по хозяйству. Сама она волновалась за судьбу брата не меньше матери. Владимир Ильич в последнем письме к матери писал, что "комнатой не очень доволен - во-первых, из-за придирчивости хозяйки; во-вторых, оказалось, что соседняя комната отделяется тоненькой перегородкой, так что все слышно и приходится иногда убегать от балалайки, которой над ухом забавляется сосед... Останусь ли я тут еще на месяц или нет, - пока не знаю..."
Мария Александровна все поняла буквально. Сетовала на Володину хозяйку - чем может досаждать ей такой деликатный, во всем аккуратный и скромный квартирант, негодовала на соседа-балалаечника.
Для Ани же это было условное сообщение. И "придирчивая хозяйка" и "сосед-балалаечник" означали, что полицейская слежка за Владимиром идет отчаянная и долго ли он продержится на свободе, неизвестно. И вот после этого письма уже больше двух недель никаких известий.
Третий год живет Владимир Ильич в Петербурге. О том, какую огромную работу он ведет там по собиранию, просвещению и организации революционных сил, знает только сестра Аня. Мария Александровна догадывается. Не зовет же он мать к себе в гости. Иногда сам появляется в Москве на короткое время и здесь постоянно чем-то занят. Летом пять месяцев был за границей. Приехал оттуда полный впечатлений, деятельный и чем-то озабоченный. Славно они провели тогда несколько вечеров на даче под Москвой. Всем Володя привез подарки: Мите - астрономический атлас, Маняше - французские книги, а ей, матери, - кружевную наколку на волосы.
Чего она, право, нагоняет на себя страх? Надо пойти выпить ландышевых капель.
Звонок в дверь.
Кто это мог быть? Митя - в университете, Маняша - в гимназии, Марк Тимофеевич - на работе. Рано им еще. Наверно, почтальон.
- Аня, Анечка, скорей открой дверь!
Анна Ильинична побежала вниз по лестнице. Отодвинула задвижку, распахнула дверь и радостно ахнула:
- Надежда Константиновна! Какими судьбами? Почему не предупредили - мы бы вас встретили.
Надя приложила палец к губам.
- Владимир Ильич арестован, - только и успела шепнуть она.
Мария Александровна стоит на площадке лестницы, смотрит вниз.
- Кто это там, Аня?
- Надежда Константиновна к нам в гости припожаловала, - и, целуя Надю в щеку, шепчет: - Не говорите маме.
- Какая неожиданная радость! - откликается Мария Александровна. - Добро пожаловать! - И, видя, что в руках Нади только ридикюль, спрашивает: - Что это вы так налегке, где же ваш чемодан?
- Приехала на один день. Сегодня же вечером обратно в Петербург. И, кстати, куплю здесь чемодан желтый, с красивыми застежками, - это она говорит уже для Ани.
- Неужто в Петербурге чемоданов нет? - недоверчиво смотрит на Надю Мария Александровна. - Раздевайтесь. Рассказывайте. Как здоровье вашей матушки? Как там Володя? Давно ли его видели?
- Последний раз видела восьмого декабря, - отвечает Надя.
И это правда. Руководители петербургских социал-демократов собрались вечером восьмого декабря, чтобы смонтировать и окончательно отредактировать первый номер первой рабочей газеты в России. В ту же ночь Владимир Ильич и многие товарищи из руководства социал-демократической организации в Петербурге были арестованы.
- Как Володя выглядит? Он не болен? - допытывалась мать.
- Нет, нет. Выглядел отлично и совершенно здоров. - Наде трудно было под пытливым взглядом Марии Александровны. - Где у вас можно помыть руки? Проводите меня, пожалуйста, - попросила она Анну Ильиничну.
На кухне Надя моет руки и шепчет Ане, стоящей рядом с полотенцем в руках:
Читать полностью http://www.lib.ru/MEMUARY/ZHZL/ulianowa.txt
|
