Оккупация немецко-фашистскими войсками Рейнской зоны

Пособничество западных держав германскому фашизму подталкивало его на новые акты агрессии. 21 мая 1935 г. с целью ускорения военных приготовлений нацисты издают секретный «закон об обороне империи», который, по свидетельству генерала Томаса, явился краеугольным камнем подготовки к войне.

Спустя неделю после подписания англо-германского морского соглашения, 26 июня 1935 г., на заседании рабочего комитета имперского совета обороны, как признали впоследствии Г. Крупп, Гальдер и Манштейн, был поставлен вопрос об оккупации немецко-фашистскими войсками Рейнской демилитаризованной зоны¹.

Гитлеровцы стремились устранить это последнее препятствие, мешавшее осуществлению их агрессивных замыслов, оккупировать Рейнскую область частями вермахта и тем самым занять удобный плацдарм для последующего военного удара по западным соседям Германии — Франции, Бельгии, Голландии и Люксембургу.

Разработка военной операции по оккупации Рейнской зоны началась еще в начале 1935 года. 2 мая 1935 г. военный министр Бломберг направил командующим трех родов войск директиву о проведении операции по захвату Рейнской области под кодовым наименованием «Шулунг». В директиве говорилось:

«1. Операция должна после передачи слов «выполнять Шулунг» быть проведена неожиданным ударом с молниеносной быстротой...

2. Нет времени для мобилизации вооруженных сил. Вооруженные силы будут использованы лишь в составе мирного времени и со снаряжением мирного времени.

3. Подготовка к операции будет проведена независимо от существующего неудовлетворительного состояния нашего вооружения»².

Таким образом, о военном захвате Рейнской зоны гитлеровцами и речи быть не могло. Если бы дело дошло до столкновения фашистского вермахта с Францией, имевшей пакты о взаимной помощи с СССР и Чехословакией и кадровую армию в 26 дивизий, положение гитлеровской Германии стало бы катастрофическим. «Армия была слаба, — показал Бломберг на Нюрнбергском процессе. — Она не могла рассчитывать на какую бы то ни было поддержку авиации». Эту оценку подтвердил в Нюрнберге и генерал Иодль: «Мы находились в положении игрока, который поставил на карту все. Германская армия в тот момент достигла своей максимальной слабости, ибо 100 тыс. человек рейхсвера были рассыпаны в качестве инструкторов по множеству мелких подразделений и больше не представляли собой организованной силы».

Планируя оккупацию Рейнской зоны, гитлеровцы исходили только из того, что никакого сопротивления со стороны западных держав они не встретят. Задача дипломатической подготовки новой агрессии была возложена на немецкую дипломатию. Поскольку в случае открытого отказа Германии от Локарнских соглашений предусматривались военные санкции Франции, Англии и Италии, гитлеровцам, еще не готовым к войне, надо было получить гарантии, что этих санкций не последует.

Международная обстановка складывалась в 1935—1936 годах благоприятно для гитлеровцев. Нападение Италии на Эфиопию привело к обострению положения в Европе. Фашистская Италия, развернув агрессивную войну в Африке, нуждалась в политической и экономической поддержке Германии. С осени 1935 года начинается итало-германское сближение, приведшее позднее к созданию «оси Берлин — Рим». В январе 1936 года германский посол в Италии Xассель обсуждал с Муссолини судьбу Локарнских соглашений. В ходе последовавших 10—11 февраля 1936 г. в Партенкирхене переговоров Гитлера и Папена с итальянским министром Риччи и послом в Берлине Аттолико Германия заручилась поддержкой Италии в вопросе оккупации Рейнской зоны. «Мы твердо заявляем, — писала итальянская газета «Трибуна» 30 января 1936 г., — что в той европейской и мировой обстановке, которая сейчас начинает складываться, Италия уже не будет занимать прежних позиций, тех позиций, на которые рассчитывали другие государства (т. е. Англия и Франция. — Г.Р.)»³.

После заключения франко-советского договора германская пресса подняла пропагандистский шум об «окружении Германии», о несовместимости франко-советского и Локарнского договоров. Эти и подобные им утверждения не имели под собой никакой почвы⁴. Тем не менее они были подхвачены реакционной английской прессой. Германский зондаж в Лондоне осенью 1935 года показал, что правящие круги Англии считают неизбежной ремилитаризацию Рейнской области и лишь хотели бы получить за это определенные гарантии — согласие на возвращение Германии в Лигу наций, заключение англо-германского воздушного пакта и т. д. «В лондонских политических кругах, — писала в октябре 1935 года газета «Нью-Йорк таймс», — весьма заинтересованы передаваемой из достоверных источников информацией о том, что в скором времени ожидается сенсационное изменение политики Гитлера, связанное с отменой ремилитаризации Рейнской зоны»⁵.

8 января 1936 г. министр иностранных дел Англии Иден поручил послу в Берлине Фиппсу передать Гитлеру, что он, Иден, разделяет взгляд о необходимости тесного взаимопонимания и сотрудничества между Великобританией, Францией и Германией. В ответ германская печать стала открыто выступать с требованиями немедленной оккупации Рейнской области. Это вызвало тревогу среди правящих кругов Франции. Однако в Англии реакция была иной. Как бы отвечая на кампанию в германской прессе, Иден 17 января 1936 г. в своей речи в Лемингтоне заявил, что коллективная система должна обладать «эластичностью, для того чтобы некоторые причины (агрессии) могли быть устранены путем согласованного содействия необходимым изменениям, когда созрело время для таких изменений»⁶.

В конце января 1936 года умер английский король Георг V. Среди представителей зарубежных стран, съехавшихся в Лондон на похороны, находился и Нейрат. В беседе с Иденом он открыто поставил вопрос о Рейнской зоне. Нейрат вернулся в Берлин убежденным, что при оккупации Рейнской зоны Германия не встретит со стороны Англии противодействия. Эта точка зрения еще более окрепла у нацистских руководителей после бесед Гитлера и Геринга с бывшим министром авиации, влиятельным членом правящей консервативной партии лордом Лондондерри, посетившим Германию «с частным визитом» в феврале 1936 года. Лондондерри сочувственно отнесся к германским требованиям. Англия была готова согласиться на ремилитаризацию Рейнской зоны в обмен на обещания направить будущую германскую агрессию на Восток.

Гитлеровцы учитывали и тот благоприятный для себя фактор, что принц Уэльский, занявший английский престол под именем Эдуарда VIII, являлся сторонником англогерманского сговора.

Более серьезное сопротивление своим агрессивным планам гитлеровцы ожидали со стороны Франции, где не только массы трудящихся, но и определенные слои буржуазии, опасавшиеся агрессии фашистской Германии, стояли на позициях отпора притязаниям гитлеровцев. Однако и во Франции решающую роль в определении позиции правительства сыграли страх финансовой олигархии перед ростом демократических сил французского народа и ее стремление направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза. Сдерживающее влияние на Францию оказывала и позиция, занятая английским правительством.

Возглавляемое Лавалем французское правительство, заключив с СССР пакт о взаимной помощи, немедленно стало использовать его в качестве козырной карты на переговорах с гитлеровцами. В мае 1935 года, встретившись в Кракове с Герингом, Лаваль поставил перед ним вопрос: на какие уступки Западу пошла бы Германия, если бы франко-советский пакт был похоронен. Вместе с тем французское правительство всячески затягивало ратификацию пакта. Французская палата депутатов приступила к обсуждению пакта лишь спустя девять месяцев после его подписания.

Французское правительство еще задолго до оккупации гитлеровцами Рейнской зоны знало о готовящейся агрессии, однако никаких действенных мер против нее не предпринимало. 21 ноября 1935 г. Гитлер принял французского посла в Берлине Франсуа-Понсе и произнес перед ним пространную речь о том, что «Россия является перманентной угрозой для Европы», что принятие СССР в Лигу наций и заключение франко-советского пакта являются «крупнейшими ошибками» Запада и т. п. «Ярость, с которой он подвергал суду франко-советский пакт, — пишет Понсе, — не оставляла у меня никаких сомнений насчет его будущих намерений. Если он произнес такую обвинительную речь, значит он решился на ответный акт, и этим актом могло быть только денонсирование Локарно и оккупация демилитаризованной зоны»⁷. После этой беседы с Гитлером Франсуа-Понсе предложил своему правительству «забежать вперед» и позволить Германии оккупировать Рейнскую зону, не дожидаясь, когда она это сделает сама.

События, развернувшиеся во Франции в начале 1936 года, окончательно убедили гитлеровцев, что никакого сопротивления со стороны французского правительства при оккупации Рейнской зоны они не встретят. В конце января 1936 года Лаваля на посту премьера сменил другой реакционный деятель, Сарро. В состав правительства вошел открытый прогитлеровец Деа. 27 февраля 1936 г. французская палата депутатов 353 голосами против 164 при 100 воздержавшихся ратифицировала франко-советский договор. Однако тот факт, что значительная часть депутатов не поддержала договор, показал гитлеровцам нежелание французской буржуазии опереться на СССР в борьбе против германской агрессии, ее стремление к антисоветскому сговору с фашистской Германией.

2 марта 1936 г. Франсуа-Понсе встретился с Гитлером, чтобы узнать, на каких условиях возможно франко-германское сближение. Гитлер ответил, что германские предложения еще не готовы, но вскоре будут переданы Франции. Весь цинизм ответа Гитлера станет очевидным, если учесть, что еще 12 февраля 1936 г. Гитлер предупредил генерала Фрича, что оккупация Рейнской области будет произведена в ближайшие дни⁸. Небезынтересно отметить, что приказ об оккупации был отдан Гитлером за две недели до ратификации французским парламентом франко-советского пакта.

В тот день, когда французский посол посетил Гитлера, Бломберг дал указания командующим родов войск о вступлении немецко-фашистских войск в Рейнскую область в субботу, 7 марта⁹. Гитлер специально выбрал этот день, не без юмора отмечает западногерманский историк Мейнк, потому что «решающие политические круги западных демократий во время «уикэнда» не в состоянии принимать решений»¹⁰.

Гитлеровские генералы, видя неподготовленность фашистской военной машины, опасались, что оккупация Рейнской зоны приведет к военному столкновению с Францией¹¹. Однако, как показал в Нюрнберге Бломберг, «фюрер заверил нас, что Франция не выступит. Кроме того, добавил он, если ваши опасения оправдаются и положение станет действительно опасным, я дам машине задний ход и отойду за Рейн»¹².

5 марта 1936 г. у Гитлера состоялось совещание руководителей вооруженных сил, на котором «было решено, что любая реакция французов повлечет за собой немедленный отвод тех слабых частей, которые будут переправлены на левый берег». Когда генералы спросили Гитлера, что, собственно, следует понимать под «реакцией французов», тот ответил, что под этим «следует подразумевать любое военное действие, сопровождающееся переходом французами границы, каковы бы ни были формы и значимость этой операции. И, наоборот, — добавил Гитлер, — дипломатические протесты, как бы резки они ни были, не заставят меня отступить ни на шаг».

Оккупацию планировалось осуществить частями V, VI и IX армейских корпусов; каждый из них должен был «выдвинуть по пехотному батальону в сторону Аахена, Трира и Саарбрюкена». Однако на деле оккупацию осуществляли лишь части одной дивизии, остальные оказались неподготовленными¹³. Три батальона этой дивизии в пять часов утра 7 марта 1936 г. тремя колоннами вступили в Рейнскую область. Батальоны двигались походным порядком. Солдатам было объявлено, что их отправляют на маневры. Командиры батальонов имели строжайший приказ немедленно повернуть обратно, если им встретится хоть один французский солдат. Однако этого не произошло. На следующий день немецкие колонны вышли к французской и бельгийской границам.

Утром 7 марта 1936 г. Нейрат вручил послам Франции, Англии, Бельгии и Италии меморандум германского правительства, провозглашавший, что «правительство Германии с сегодняшнего дня восстановило полный и неограниченный суверенитет империи в Рейнской демилитаризованной зоне»¹⁴.

Этот агрессивный шаг гитлеровцы мотивировали несостоятельными ссылками на то, что подписание франко-советского договора якобы привело к ликвидации Локарнских соглашений. Меморандум явно преследовал цель убедить сторонников сговора с гитлеровцами в Англии, Франции и США, что Рейнская зона нужна Германии лишь для войны против Советского Союза, что Германия готова «гарантировать» безопасность западных стран, что Рейнская область — это последнее требование Германии к Западу. Одновременно меморандум должен был дать сторонникам сговора с гитлеровцами необходимые аргументы, чтобы оправдаться перед общественным мнением своих стран.

Германия предлагала Франции, Бельгии и Голландии заключить пакт о ненападении сроком на 25 лет. Англия и Италия упоминались в качестве гарантов этого пакта. В меморандуме предлагалось создать новую демилитаризованную зону по обе стороны границы Германии с Францией и Бельгией. Гитлеровцы хорошо понимали, что Франция такое предложение не одобрит, ибо это означало бы для нее лишиться пограничных укреплений и открыть ворота для германской агрессии. Германское правительство выражало готовность начать переговоры о возвращении Германии в Лигу наций. Основные положения меморандума Гитлер в тот же день — 7 марта 1936 г. — повторил в своей речи в рейхстаге. Чтобы продемонстрировать перед западными державами единство германского народа с «фюрером», фашистский рейхстаг был распущен, «выборы» назначены на 29 марта 1936 г.

Как же реагировали западные державы на новую германскую агрессию?

Важнейшее значение для гитлеровцев имела позиция Франции, так как удар был направлен прежде всего против нее. Французское правительство, как свидетельствует Черчилль¹⁵, знало, что немцы отступят, если французские войска вступят в Рейнскую зону, но не отдало приказ об этом. Военный отпор германской агрессии в тот момент, несомненно, привел бы к поражению гитлеровцев, что в свою очередь неминуемо привело бы к усилению демократического движения народов за мир, против войны. А именно этого больше всего опасались французские монополии. Победа Народного фронта в Испании в феврале 1936 года и рост антифашистского движения в самой Франции уже без того повергли их в страх. Сопротивлению германской агрессии они предпочли поиски соглашения с гитлеровцами.

В то же время, учитывая настроение широких масс французского народа, правящие круги Франции были вынуждены на словах выступить против нового акта фашистской Германии. Французское правительство заявило о своей готовности принять самые «решительные» меры, но только через Лигу наций. Апелляция к Лиге наций нужна была французскому правительству лишь для того, чтобы попытаться снять с себя ответственность за попустительство германской агрессии и переложить ее на Лигу наций. Французское правительство знало, что английское правительство не допустит принятия этой организацией каких-либо серьезных мер против агрессивных действий фашистской Германии. А очередной провал Лиги наций правящие круги Франции намеревались использовать для пропаганды необходимости соглашения с Германией и развенчания идеи коллективной безопасности.

Французское правительство на своем заседании 7 марта 1936 г. решило отказаться от мобилизации войск и обратиться к Лиге наций, одновременно потребовав созыва конференции держав, подписавших Локарнские соглашения. «Очевидно, никакие меры не могут быть приняты ранее, чем определится отношение наших английских друзей к происшедшему, и ранее, чем этот вопрос будет обсужден в Женеве»¹⁶, — говорилось в заявлении, сделанном правительством для прессы. Хотя французское правительство заявило, что «мирные» предложения Германии неприемлемы, тем не менее было ясно, что оно отказалось от каких-либо твердых действий и передает всю инициативу по урегулированию конфликта в руки Англии. Тем самым судьба Рейнской области была решена.

Среди английских правящих кругов реакция на оккупацию Рейнской зоны в основном была положительной. В центре внимания английской буржуазной прессы оказались не агрессивные действия гитлеровцев, а их «мирные» предложения. Гитлер «выдвигает разумные предложения об укреплении мира в Европе.., — писала консервативная газета «Обсервер». — Германские предложения должны быть рассмотрены с трезвым реализмом, а также с глубокой доброй волей»¹⁷. На следующий день лейбористская «Дейли геральд», одобряя действия гитлеровцев, заявила, что «занятием Рейнской области Гитлер ликвидировал неравенство, созданное Версалем»¹⁸.

Как свидетельствует западногерманский историк Хессе, король Эдуард VIII позвонил премьеру Болдуину и пригрозил отречением, «если он захочет из-за Рейнской области развязать войну»¹⁹. Выступая в палате общин 9 марта 1936 г., Иден и Болдуин официально определили отношение английского правительства к оккупации Рейнской области. Иден, например, заявил, что Германия нарушила Локарнские соглашения, но тут же добавил: «К счастью, нет оснований полагать, что действия Германии связаны с какой-либо угрозой военных действий».

Что касается правительства США, то на приеме представителей прессы государственный секретарь Хэлл попросту отказался комментировать оккупацию Рейнской области. Американскому послу в Париже Хэлл сообщил, что правительство США не считает нужным высказать свое отношение к происходящим в Европе событиям²⁰. Это было молчаливым одобрением германской агрессии.

Позиция, занятая западными державами, определила дальнейшую тактику гитлеровского правительства. Теперь оно не спешило с реализацией своих «мирных» предложений. За свои «гарантии» западным странам оно рассчитывало получить от них новые реальные уступки.

На открывшейся 14 марта 1936 г. в Лондоне чрезвычайной сессии Совета Лиги наций делегация Советского Союза выступила с разоблачением агрессивной сущности внешней политики фашистской Германии. Вскрывая несостоятельность утверждений гитлеровской дипломатии о том, что оккупация Рейнской зоны немецкими войсками является лишь «восстановлением поруганной справедливости», глава делегации СССР М. Литвинов заявил: «Я не думаю.., что в настоящее время мир в Европе выиграет от ремилитаризации Рейнской зоны, тем более совершенной односторонне, в нарушение добровольно принятых на себя Германией обязательств. Не позволяют этого утверждать ни внешняя политика нынешнего германского правительства, ни начатая и непрекращающаяся за последние три года в Германии проповедь агрессии и международной ненависти и глорификации духа войны...

Речь идет о создании гегемонии Германии на всем европейском континенте, и я спрашиваю: должна ли и будет ли Лига наций потворствовать осуществлению этой задачи?»²¹. Советский Союз заявил о своей готовности принять участие во всех оправданных мероприятиях, которые будут предложены Совету Лиги наций западными державами — участниками Локарнских соглашений.

19 марта 1936 г. Советское правительство разъяснило западным державам, что ремилитаризация Рейнской области усилила угрозу для стран, находящихся к востоку от Германии, и в частности для СССР. Одновременно оно подчеркнуло, что ввод немецко-фашистских войск в Рейнскую область, пограничную с Францией и Бельгией, и строительство там немецких укреплений создают угрозу прежде всего для западных соседей фашистской Германии²².

Тем не менее работа Совета Лиги наций, где верховодили западные державы, пошла по линии, отвечавшей интересам фашистской Германии. Представители Франции и Бельгии предложили было провести финансовые и экономические санкции в отношении Германии, чтобы принудить ее отвести свои войска из Рейнской области, однако против этого предложения выступили Англия и Италия. Совет Лиги наций так и не смог принять какого-либо решения, кроме констатации факта нарушения Германией Локарнских соглашений. «Гитлер, — пишет Э. Кордт, — мог расценивать результат заседаний Совета в Лондоне как свой полный успех и подтверждение правильности своей политики»²³.

Безнаказанный захват фашистской Германией Рейнской области и полная очевидность политики соглашательства с нацистами, проводимой западными державами, привели к серьезным изменениям в международной обстановке. Гитлеровцы на практике убедились, что стремление к сговору с Германией на антисоветской базе является основным стержнем внешней политики западных держав. Исходя из этого, они под фальшивым флагом «борьбы с коммунизмом» уже летом 1936 года развернули настоящий поход против интересов Англии и Франции, атакуя их позиции в Австрии и Испании.

Усилился процесс переориентации малых стран Европы на фашистскую Германию. Буржуазия этих стран учла намерение Англии и Франции направить гитлеровскую агрессию на Восток и пришла к выводу, что ей, пока не поздно, нужно договариваться с фашистским агрессором о наиболее выгодных условиях подчинения его влиянию.

Воспользовавшись этим, гитлеровцы усилили подрывную деятельность внутри Австрии и нажим на австрийское правительство. «Папен мог работать в Вене с уверенностью в позиции Англии, — пишет бывший сотрудник австрийского министерства иностранных дел Фукс. — Она откровенно проявила желание сблизиться с Германией и, несомненно, охотно заключила бы в обмен на определенные гарантии мир с «третьей империей» за счет уступок в Центральной Европе. Папен... напомнил австрийскому канцлеру о разговоре, который он имел весной 1936 года с видным английским деятелем, бывшим министром иностранных дел Остином Чемберленом. Этот государственный деятель искренне посоветовал австрийскому канцлеру Шушнигу не терять из виду возможность взаимопонимания с Берлином»²⁴.

Весной 1936 года Муссолини на вопрос австрийского государственного деятеля Штаремберга, что сделают западные страны, если Германия предпримет новую попытку «аншлюса», ответил: «Ничего! Франция не предпримет ничего без Англии, а Англия не предпримет никаких шагов против Германии»²⁵.

Изменилась в благоприятную для фашистской Германии сторону и позиция Италии в австрийском вопросе. Итальянский империализм, ослабленный эфиопской авантюрой, переживал тяжелые финансовые и экономические затруднения и остро нуждался в поддержке других, более сильных империалистических держав. Капитуляция Франции перед Гитлером в вопросе о Рейнской зоне убедила Муссолини, что ему выгоднее объединиться с входящим в силу германским фашизмом, чем поддерживать Францию против Германии. Чтобы заручиться поддержкой Гитлера в борьбе с Англией и Францией на Средиземном море и в Африке, фашистская Италия была готова поступиться Австрией в пользу Германии. В марте 1936 года на конференции держав, гарантировавших независимость Австрии, Муссолини прямо посоветовал Шушнигу «прийти к соглашению с Германией»²⁶.

В этой обстановке 11 июля 1936 г. Германии удалось навязать австрийскому правительству политическое соглашение, которое констатировало, что австрийское правительство обязуется при определении основ своей политики исходить из того, что Австрия является германским государством²⁷.

Как выяснилось в ходе Нюрнбергского процесса, важнейшие статьи соглашения, широко открывавшие гитлеровцам двери в Австрию, носили секретный характер и не были опубликованы. Правительство Австрии обязалось координировать свою внешнюю политику с политикой Германии, амнистировать фашистских заговорщиков, а тем из них, кто бежал в Германию, разрешить вернуться обратно, привлечь австрийских нацистов к участию в органах власти и т. п.²⁸

После заключения политического соглашения и последовавшего за ним ряда экономических соглашений политика Австрии все больше попадала в фарватер Германии. В правительство были введены два нациста. Один из них, Гвидо Шмидт, получил пост государственного секретаря министерства иностранных дел. Нацистских преступников — участников путча 1934 года амнистировали, немецким фашистам разрешили ввозить в Австрию пропагандистские материалы. Все это говорит о том, что соглашение от 11 июля 1936 г. явилось важным этапом на пути к захвату Австрии фашистской Германией.

Известным успехом ознаменовались и происки гитлеровцев в Бельгии. Для того чтобы взорвать франко-бельгийский военный союз и тем самым ослабить оборону западных держав, гитлеровцы развернули дипломатическое наступление на Бельгию, обещая ей «гарантию» независимости и неприкосновенности ее территории в обмен за нейтралитет. 14 октября 1936 г. бельгийское правительство, не надеясь более на эффективную помощь западных держав в случае немецкой агрессии, объявило об отказе Бельгии от Локарнских соглашений и провозгласило «абсолютный нейтралитет».

Гитлеровские планы подготовки и развязывания второй мировой войны предусматривали использование экономических ресурсов Испании и ее выгодных военно-стратегических позиций. Установление немецкого контроля над добычей в Испании железной руды, а также меди, ртути и других цветных металлов значительно укрепило бы сырьевую базу Германии, а создание немецких военных баз на Пиренейском полуострове не только поставило бы под удар с тыла французскую армию на Рейне, но подорвало бы и позиции Англии в восточной Атлантике и западной части Средиземного моря. Кроме того, германские фашисты рассматривали Испанию как важный трамплин для развертывания борьбы за передел в свою пользу африканских владений Франции и Англии, а также для проникновения в Латинскую Америку.

Сразу после прихода к власти гитлеровцы установили тесный контакт с представителями испанской военщины, в частности с генералом Франко. Бывший генерал «лейтенант немецко-фашистской армии и начальник III отдела германской военной разведки Р. Бамлер в своем заявлении Советскому правительству, опубликованном в июне 1946 года, писал, что «Франко еще во время первой мировой войны работал для Канариса, впоследствии начальника германской военной разведки. Когда в Испании начался контрреволюционный мятеж, Канарис выдвинул Франко в качестве руководителя мятежа, как человека наиболее подходящего для осуществления германских интересов, так как своим долголетним сотрудничеством он доказал, что на него можно положиться»¹.

Гитлеровцы обещали оказать испанским реакционерам поддержку в свержении республики и установлении террористической профашистской диктатуры, а последние взамен обязались предоставить Германии возможность создания военных баз на испанской территории и эксплуатации природных богатств страны. На аналогичных условиях испанские реакционеры договорились и с фашистским правительством Италии.

Победа антифашистского Народного фронта в Испании на выборах в феврале 1936 года показала гитлеровцам, что планы, касающиеся Испании, могут не осуществиться. Хорошо зная о глубоком недовольстве правящих кругов Англии и Франции этим успехом демократических сил Испании, гитлеровцы приступили к реализации своих агрессивных замыслов под флагом борьбы с «угрозой коммунизма, нависшей над Испанией».

В марте 1936 года один из руководителей испанской реакции генерал Санхурхо прибыл в Берлин, где были разработаны меры по организации военно-фашистского мятежа в Испании. Вслед затем заговорщикам были направлены большие партии оружия. 18 июля 1936 г. испанская военщина подняла вооруженный мятеж против законного правительства республики.

Однако развитие событий показало, что планы испанских реакционеров и стоявших за их спиной гитлеровцев — молниеносно захватить власть во всей стране — были построены на песке. Враги испанского народа не учитывали волю и решимость последнего отстоять завоеванные демократические права и свободы. Хотя мятежники в изобилии снабжались немецким и итальянским оружием, они почти повсюду были разбиты отрядами плохо вооруженных и необученных испанских рабочих и крестьян. В их руках оставались лишь северные районы страны — провинции Наварра и Галисия, а также испанское Марокко, где под руководством Франко были сконцентрированы основные военные силы мятежников — иностранный легион и марокканские части. Положение мятежников осложнялось тем, что они не имели возможности перебросить эти части через Гибралтарский пролив в Испанию, так как флот сохранил верность республике.

24 июля 1936 г. эмиссары Франко прибыли в Берлин, где через посредство руководителя заграничной организации нацистской партии Боле были приняты Гитлером и Герингом². Они передали руководителям фашистской Германии письмо Франко с просьбой о немедленной помощи.

Германское и итальянское правительства, надеясь, что западные державы не окажут сопротивления их действиям, пошли на развертывание открытой военной интервенции против Испанской республики. Помимо тех целей, о которых указывалось выше, гитлеровцы стремились теперь использовать Испанию также в качестве полигона для отработки военной тактики и испытания новых образцов оружия. «Было бы ошибкой, — говорил гитлеровский генерал Рейхенау в докладе, прочитанном в 1938 году перед фашистскими главарями, — рассматривать войну в Испании как войну второстепенного порядка. Испания научила нас многому, в Испании мы исправили некоторые ошибки нашей военной стратегии... Наша интервенция в Испании позволила нам утвердиться на основных стратегических линиях Франции и Англии... Благодаря нашим позициям в Испании мы находимся в благоприятном положении, господствуя над жизненными пунктами этого стратегического района... В этом заключается высший смысл нашей интервенции в Испании»³.

Начало активному военному участию Германии в испанской войне, похвалялся затем Гитлер в июне 1939 г. на параде немецких войск, вернувшихся из Испании, «было положено в июле 1936 года»⁴.

Чтобы помешать республиканскому правительству Испании изолировать друг от друга, а затем ликвидировать очаги фашистского мятежа, в испанские воды были переброшены основные силы германского военно-морского флота — линкоры «Дейчланд», «Адмирал Шеер», крейсеры «Кельн», «Лейпциг», «Нюрнберг» и несколько эсминцев. В течение двух недель на транспортных самолетах, предоставленных Германией, Франко смог перебросить в южную Испанию 18-тысячную армию и развернуть там военные действия. В захваченные мятежниками порты стали прибывать немецкие транспорты с оружием и военным снаряжением. С каждым днем интервенция Германии, осуществляемая совместно с Италией, расширялась.

22 августа 1936 г. адмирал Редер представил Гитлеру меморандум, в котором предлагал использовать против республиканцев Испании регулярные части вермахта⁵. Это предложение было принято. С 27 августа 1936 г. самолеты, пилотируемые гитлеровскими пилотами, стали совершать налеты на Мадрид. В октябре 1936 года в Берлине под руководством полковника Енеке был создан штаб особого назначения «W». «На этот штаб, — рассказал впоследствии сам Енеке, — были возложены задачи по организации Германией вооруженной помощи генералу Франко в борьбе против испанского республиканского правительства и по снабжению германских вооруженных сил, направленных в Испанию для участия в гражданской войне»⁶. Командование немецкими войсками в Испании было возложено на полковника Варлимонта, штаб которого разместился в Севилье. «В кратчайший срок были сформированы: один бомбардировочный полк в составе трех эскадрилий самолетов «юнкерс-52»; один истребительный полк в составе трех эскадрилий самолетов «хейнкель-51»; одна разведывательная эскадрилья в составе двенадцати самолетов «хейнкель-70»; четыре 88-миллиметровые зенитные батареи; две легкие зенитные батареи; один батальон связи в составе роты радиосвязи, роты телефонной службы, роты ВНОС и роты аэродромного обслуживания; одна полевая авиамастерская с двойным комплектом оборудования; один штаб управления»⁷. Из этих частей было сформировано авиационное соединение — легион «Кондор». В начале ноября 1936 года 6500 военнослужащих легиона прибыли в испанский порт Кадис, а затем были переправлены в Севилью, куда уже до этого были переброшены самолеты и необходимое летное оборудование. Легионом последовательно командовали гитлеровские генералы Шперле, Фолькман и Рихтгофен⁸.

Кроме того, в Испанию было направлено несколько танковых частей и большое количество инструкторов для армии мятежников. Общая численность немецких солдат и офицеров, принимавших участие в интервенции против Испанской республики, достигла 50 тыс. человек⁹. Свыше 26 тыс. солдат и офицеров фашистского вермахта Гитлер впоследствии наградил «Испанским крестом» — орденом, которым награждались немецкие военнослужащие, помогавшие душить Испанскую республику. Военная промышленность Германии поставила Франко 60 тыс. винтовок, более 6 млн. патронов, 40 орудий на механической тяге и другое вооружение¹⁰.

Личный состав немецких частей в Испании непрерывно обновлялся, чтобы дать возможность большему количеству военнослужащих вермахта получить боевой опыт на поле сражения; постоянно пополнялся запас вооружения и снаряжения. О масштабах гитлеровской помощи франкистским мятежникам свидетельствует запись начальника протокольного отдела германского министерства иностранных дел Бюлова-Шванте о его беседе с Муссолини в сентябре 1937 года. «Муссолини сказал, — говорится там, — что испанское предприятие обошлось ему в 3 млрд. лир, на что я ответил, что это приблизительно составляет 500 млн. марок и что Германия вложила в это дело не меньшую, если не большую сумму»¹¹.

По секретным данным экономического департамента военного министерства, расходы фашистской Германии на интервенцию в Испании составили около 500 млн. марок, из них 414,5 млн. пошло на вооружение и снаряжение легиона «Кондор»¹².

Во время переговоров министра иностранных дел Италии Чиано с Нейратом и Гитлером 21—24 октября 1936 г. обе стороны договорились, учитывая благоприятное отношение к фашистским агрессорам Англии и Франции, продолжать совместную военную интервенцию в Испании вплоть до полной победы Франко.

Германские и итальянские части составляли ударный кулак франкистской армии. «Без помощи обеих стран (Германии и Италии. — Г.Р.) сегодня не было бы Франко»¹³, — откровенно заявил Гитлер итальянскому министру иностранных дел Чиано в сентябре 1940 года. «Не было ни одной большой операции, — писал в мае 1939 года в газете «Фелькишер беобахтер» командир легиона «Кондор» генерал Фолькман, — в которой легион не принимал бы участия»¹⁴.

Именно наличие в составе франкистских войск германских частей обеспечило им многократный перевес в танках и авиации над республиканской армией и позволило не только удерживать захваченную территорию, но вести наступательные операции¹⁵.

Воспользовавшись тем, что франкистский режим держался на штыках германских и итальянских интервентов, гитлеровцы усилили проникновение в Испанию и захват природных богатств страны. Для того чтобы придать своей военной и экономической интервенции «законный» характер, гитлеровцы в августе 1936 года отозвали своего посла из Мадрида, а 18 ноября 1936 г. официально признали франкистское правительство¹⁶. В беседе с генералом Фаупелем, назначенным на пост немецкого представителя при Франко, Гитлер разъяснил поспешность этого акта. Он заявил, что надо использовать «благоприятный момент», чтобы отобрать испанский рынок у Англии¹⁷.

Вскоре после начала фашистского мятежа Германия заключила с Франко соглашение о создании германо-испанского общества «Хизма», которое получило монопольное право на экспорт железной руды во всей занятой мятежниками территории. Состоявшиеся в конце 1936 года переговоры между германским правительством и представителями Франко привели к заключению временного соглашения, предоставившего Германии право получить в 1937 году из Испанского Марокко 1 млн. т железной руды. Одновременно в целях развития испано-германского экономического «сотрудничества» с помощью Геринга была создана компания «Ровак». В 1937 году «Хизма» и «Ровак» были объединены¹⁸.

Форсированно готовясь к войне, гитлеровцы организовали хищнический вывоз из Испании цветных металлов. Лишь за декабрь 1936 года в Германию было отправлено 10 750 т марганца, меди и вольфрама¹⁹. Германские экспортеры получали медную руду по ценам вдвое ниже мировых. Геринг направил к Франко своего представителя Бернгарда, который в качестве главного руководителя объединения германских торгово-промышленных предприятий в Испании приспосабливал испанскую экономику к потребностям «четырехлетнего плана» гитлеровской Германии. За каждую партию оружия или пополнение немецких частей гитлеровцы требовали от франкистов все новых экономических уступок. Так, например, в связи с пополнением состава легиона «Кондор» в июле 1938 года германский посол Шторер при правительстве Франко заявил последнему: «В связи с этой новой поставкой военного снаряжения в Испанию, мы по праву заинтересованы в том, чтобы Испания... пошла бы нам навстречу, обеспечивая нас поставками руды»²⁰.

Зависимость франкистов гитлеровское правительство использовало для прямого ущемления экономических позиций западных держав в Испании. Продукция медных рудников, принадлежавших английским компаниям, была конфискована франкистами и вывезена в Германию. В январе 1937 года правительство Франко гарантировало немецкой фирме «Хизма» получение 60% медной руды, добываемой на принадлежащих англичанам рудниках Фио-Тинго. Несмотря на непрерывно возраставшие поставки в Германию испанского сырья и продовольствия, к 1939 году франкисты задолжали гитлеровцам около 500 млн. марок²¹.

Гитлеровцы помогли своему агенту Франко постепенно отстранить от власти его соперников генералов Мола и Кейпо де Льяна — таких же реакционеров, но ориентировавшихся на Италию. В августе 1936 года под нажимом немцев Франко был введен в состав генеральской хунты, а 1 октября 1936 г. провозглашен главнокомандующим армии мятежников и главой государства. Отодвигая на задний план своих сообщников — итальянских фашистов, гитлеровцы все больше превращали франкистскую Испанию в германскую полуколонию. «...Внешне Муссолини казался хозяином положения, — пишет Долорес Ибаррури. — Он подписывал пакты, открыто посылал в Испанию воинские части и эскадрильи самолетов, приветствовал итальянских летчиков, бомбардировавших Басконию, и итальянские армии, занявшие Сантандер и Малагу. Но в действительности подлинными руководителями интервенции в Испании были германские империалисты и их ставленник Гитлер»²².

20 марта 1937 г. генерал Фаупель и Франко подписали в Саламанке секретный протокол, явившийся важной вехой на пути закабаления франкистской Испании германским империализмом. Франкисты обязались согласовывать с фашистской Германией «необходимые меры для защиты страны от коммунизма»; «поддерживать контакт и информировать» Германию «по вопросам международной политики, представляющим интерес для обеих сторон»; если Германия окажется в состоянии войны, «избегать всего, что может оказаться полезным ее противнику». Наконец, Испания, согласно секретному протоколу, обязалась расширять экономические связи с Германией «в максимально возможной степени» и в ближайшее же время заключить с Германией соглашение по конкретным экономическим, политическим и культурным вопросам²³.

В соответствии с этим наряду с официальным торговым договором, заключенным между Германией и франкистской Испанией 12 июля 1937 г., был подписан ряд секретных соглашений. Одно из них устанавливало, что, прежде чем заключить торговую сделку с какой-либо страной, Испания предварительно предложит эту сделку Германии. Протокол от 15 июля 1937 г. обязывал Испанию оказывать всемерное содействие Германии поставками сырья и продовольствия²⁴. Наконец, 16 июля 1937 г. генерал Фаупель и франкистский министр иностранных дел Хордана подписали в Бургосе секретное соглашение, которое широко открыло германским монополиям дорогу для экономического закабаления Испании. Немецким монополиям было предоставлено право беспрепятственного инвестирования средств в испанскую экономику и вывоза прибылей.

Гитлеровцы стремились замаскировать свое военное и экономическое господство на Пиренейском полуострове за счет ослабления позиций западных держав в этом районе заявлениями о том, что Германия не преследует в Испании никаких целей, кроме «уничтожения большевизма». В августе 1936 года постоянный заместитель министра иностранных дел Англии Ванситтарт посетил в Берлине Гитлера, который заявил ему, что речь идет о принятии мер лишь «для подавления большевистской опасности в Европе, обострившейся в Испании».

Гитлеровцы стремились создать у правительств западных стран впечатление, что после подавления в интересах всей европейской реакции Народного фронта в Испании они направят удар на Восток, против Советского Союза. Состоявшемуся 9—15 сентября 1936 г. очередному съезду фашистской партии был придан подчеркнуто антисоветский характер.

Открытая военная интервенция фашистской Германии против Испанской республики стала возможной лишь вследствие поощрительной позиции, занятой правительствами Англии, Франции и США. Правящие круги этих стран стремились руками германских и итальянских фашистов задушить Народный фронт в Испании, а затем обратить острие фашистской агрессии против Советского Союза.

Правительства Англии и Франции наложили запрет на продажу оружия республиканскому правительству Испании. В 1937 году на этот путь встали и США. Конгресс США распространил запрещение продавать американское оружие на страны, находящиеся в состоянии гражданской войны. Тем самым под действие закона о нейтралитете попадала Испания. Законное правительство Испанской республики усилиями западных держав было лишено неотъемлемого права закупать оружие за границей.

В августе 1936 года фашистская Германия вместе с 26 другими европейскими державами подписала соглашение о «невмешательстве» в испанские дела. 18 февраля 1937 г. гитлеровское правительство с большим шумом приняло закон, «запрещающий» немецким гражданам принимать участие в гражданской войне в Испании, а вслед за тем под угрозой штрафа в 100 тыс. марок «запретило» капитанам немецких судов переправлять в Испанию людей для участия в гражданской войне²⁵. Однако все это было демагогической уловкой, рассчитанной на обман немецкого населения и международной общественности. На деле «комитет по невмешательству» во главе с английским лордом Плимутом для контроля за выполнением взятых европейскими странами обязательств по невмешательству в испанские дела превратился в ширму, прикрываясь которой Германия и Италия продолжали во все возрастающих масштабах направлять в Испанию оружие и войска.

Во время посещения Герингом Рима в январе 1937 года фашистские правительства Германии и Италии договорились, что они будут поддерживать в «Комитете по невмешательству» английские предложения о запрещении доступа добровольцам в Испанию, но лишь после того, как «Франко получит достаточно людей и вооружения»²⁶.

24 декабря 1936 г. министр иностранных дел Франции Дельбос обратился к гитлеровскому послу в Париже Вельчеку с предложением начать прямые франко-германские переговоры. В обмен на германские «гарантии» безопасности Франции французское правительство, возглавляемое Блюмом, было готово обсудить вопрос о предоставлении Германии займов, сырья и колоний²⁷. Французская сторона предлагала гитлеровцам за спиной испанского народа «урегулировать» и испанскую проблему, настаивая в целях сохранения тайны на проведении переговоров по дипломатическим каналам²⁸.

Германо-итальянская интервенция в Испании натолкнулась на упорное сопротивление миролюбивых демократических сил всего мира, хорошо понимавших, что испанская кампания является для гитлеровцев лишь прелюдией к развязыванию большой, мировой войны. «Ко всем народам мира, ко всем, кто любит мир и свободу, ко всем честным демократам обращаемся мы с пламенным призывом оказать действенную помощь республиканской Испании.., — говорилось в воззвании коммунистических партий. — Храбрость, мужество и отвага республиканских бойцов вызывают восхищение у всего цивилизованного мира.

Священное дело собственной независимости, которое они защищают своей кровью, — это не только их дело, но и дело безопасности и свободы всех народов»²⁹.

Тысячи антифашистов — коммунистов, социалистов, католиков, беспартийных — со всех концов мира прибыли в Испанию, чтобы вместе с испанским народом с оружием в руках преградить путь фашистской агрессии. Многие из них, преодолевая бесчисленные препятствия, нелегально прибыли из гитлеровской Германии.

Решительное противодействие агрессии германского и итальянского фашизма в Испании оказал Советский Союз. В «Комитете по невмешательству» советская делегация разоблачила участие Германии и Италии в испанской войне и предательскую для дела мира в Европе политику руководителей этого комитета. 23 октября 1936 г., когда было окончательно установлено, что «Комитет по невмешательству» используется для блокады Испанской республики, а Германия и Италия, несмотря на членство в нем, продолжают отправку войск и снаряжений в Испанию, Советское правительство заявило, что «оно не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей мере, чем любой из остальных участников этого соглашения»³⁰.

Справедливо полагая, что каждое проигранное фашистскими интервентами в Испании сражение оттягивает развязывание новой мировой войны, создает дополнительные препятствия на пути гитлеровских поджигателей войны и их пособников в правящих кругах западных стран, Советский Союз, последовательно осуществляя ленинскую политику мира, оказал испанскому народу эффективную и всестороннюю помощь.

Расчеты гитлеровской клики на быструю победу в Испании оказались похороненными. Война приняла затяжной характер. В ходе ее немецкие и итальянские фашисты все более разоблачали себя как отъявленные враги мира.

Розанов Г. Л. - Германия под властью фашизма (1933-1939)

http://www.katyn-books.ru/library/germaniya-pod-vlastyu-fashizma.html