Мюнхенский сговор разрядил внутриполитический кризис, который назревал в Германии осенью 1938 года. Немецкое население увидело, что Гитлер не одинок, что он пользуется открытой поддержкой правящих кругов Англии, Франции и США. Деятельность антифашистского движения в Германии была еще более затруднена. Вопрос о войне и мире, разъясняла КПГ немецким трудящимся, «отнюдь не решен мюнхенским соглашением... Не будем убаюкивать себя сказками о наступившем «вечном мире». Пока коричневые поджигатели войны стоят у руля, об этом не может быть и речи. Напротив, увеличив свою мощь, они теперь будут еще агрессивнее нападать на поборников мира»¹. Бернская конференция КПГ (январь — февраль 1939 г.) заклеймила мюнхенскую сделку как предательство дела мира. «Чем сплоченнее и активнее будут выступать антифашистские силы в самой Германии, — говорилось в резолюции конференции, — тем успешнее будет развиваться и борьба народов против реакционных профашистских пособников военной оси, против Чемберленов во всех странах»².

Что касается генеральско-чиновничьей фронды, то результаты мюнхенской сделки ее полностью удовлетворили, и группа по существу на время распалась. По крайней мере, вплоть до начала второй мировой войны «оппозиция» не проявляла никаких признаков жизни³. Это свидетельствовало о том, что успех агрессивной политики Гитлера в Мюнхене способствовал сплочению правящих кругов Германии вокруг нацистской партии. Опираясь на поддержку всех реакционных сил внутри страны, фашистское правительство получило возможность проводить новые мероприятия, направленные на дальнейшую подготовку агрессивной войны.

Среди таких мероприятий важное значение придавалось идеологической обработке населения, безудержному распространению шовинизма и антисемитизма. В этот период в Германии развернулись события, которые потрясли весь цивилизованный мир своей жестокостью и варварством.

7 ноября 1938 г. 17-летний еврейский юноша Гершель Грюншпан, незадолго до того вынужденный бежать из Германии, совершил в Париже покушение на секретаря немецкого посольства фон Рата. На допросе в полиции покушавшийся заявил, что он хотел тем самым обратить внимание международной общественности на варварские преследования, которым подвергаются евреи в фашистской Германии.

Гитлеровцы использовали покушение как удобный предлог для разжигания в стране антисемитизма и шовинизма; они хотели несколько поправить свое бедственное финансовое положение за счет прямого грабежа еврейского населения Германии. Читать далее...

Опираясь на поддержку западных держав, гитлеровцы во второй половине мая 1938 года резко усилили нажим на Чехословакию. Они стремились создать обстановку военной тревоги, чтобы принудить Чехословакию к капитуляции и вырвать у западных держав окончательное согласие на ее оккупацию. Вместе с тем германские фашисты готовились к тому, чтобы незамедлительно бросить части вермахта на Чехословакию. Еще 27 апреля 1938 г. английский посол в Праге докладывал в Лондон о заявлении Геринга: с Чехословакией будет покончено еще до лета¹. Это подтверждал в своем сообщении от 18 мая и Гендерсон. Он писал, что фашистское партийное руководство стремится поставить западные державы перед совершившимся фактом, надеясь, что последние согласятся с ним².

Гитлеровская провокация против Чехословакии началась утром 19 мая 1938 г. Части вермахта форсированным маршем передвигались к чехословацкой границе³. Вступил в силу разработанный еще зимой 1937/38 года план сосредоточения гитлеровских войск для удара по Чехословакии. Гитлеровцы стремились создать впечатление, что в пограничных с Чехословакией районах концентрируется чуть ли не вся немецко-фашистская армия. Небольшие подразделения вермахта, переброшенные из глубинных районов Германии, безостановочно передвигались вдоль чехословацкой границы с целью замаскировать сосредоточение у города Аш 6-й немецкой армии для удара в направлении Карловы Вары — Хомутов — Усти⁴.

Утром 20 мая Кейтель представил Гитлеру черновой проект директивы верховного командования, которая предусматривала нанесение Чехословакии «молниеносного удара в результате серьезного инцидента»⁵. В тот же день был организован и удобный для гитлеровцев «инцидент». Генлейновцы демонстративно прервали свои переговоры с чехословацким правительством, а сам Генлейн бежал в Германию. Вооруженные банды «добровольческого корпуса фюрера» вторглись в Чехословакию и захватили пограничный город Аш.

Мировой экономический кризис, начавшийся осенью 1937 года, до предела обострил противоречия германского империализма. Осуществленный в 1933—1937 годах перевод всей экономики на военные рельсы несколько оттянул наступление в Германии кризиса, но грозил в ближайшем будущем придать кризису еще более глубокий характер, чем в США, Англии и Франции, так как сырьевые и валютные ресурсы Германии, в отличие от западных стран, были уже к 1937 году истощены гонкой вооружений, а сама гонка вооружений как средство «стимулирования» развития капиталистической экономики была использована до предела. Если в США военные расходы составляли 2% национального дохода, в Англии — 12%, то в Германии они превышали 23%¹.

Экономика фашистской Германии все более попадала в заколдованный круг: перекачка сырья и финансовых средств в военную промышленность подрывала отрасли экономики, работавшие на экспорт, в результате чего экспортные и валютные возможности фашистской Германии все более приходили в несоответствие с потребностями раздутой военной промышленности. В начале 1937 года вследствие отсутствия валюты для закупки стратегического сырья гитлеровцы были вынуждены даже несколько сократить ранее намеченную программу вооружений². «Продолжение политики вооружений и продолжение четырехлетнего плана... поставлены под вопрос, — докладывал Шахт Герингу 2 апреля 1937 г., — так как, во-первых, имевшиеся внутри страны запасы сырья исчерпаны и, во-вторых, поставки из-за границы... недостаточны, чтобы покрыть возросшие потребности»³. В служебном дневнике Иодля, начальника управления сухопутных сил военного министерства, 4 февраля 1937 г. была сделана следующая запись: «Передача новых заказов предприятиям приостановлена, чтобы дать возможность выполнить старые. Рода войск... устанавливают шкалу неотложности своей потребности в железе и стали.., так как может быть удовлетворено лишь 50% требуемого количества».

Пособничество западных держав германскому фашизму подталкивало его на новые акты агрессии. 21 мая 1935 г. с целью ускорения военных приготовлений нацисты издают секретный «закон об обороне империи», который, по свидетельству генерала Томаса, явился краеугольным камнем подготовки к войне.

Спустя неделю после подписания англо-германского морского соглашения, 26 июня 1935 г., на заседании рабочего комитета имперского совета обороны, как признали впоследствии Г. Крупп, Гальдер и Манштейн, был поставлен вопрос об оккупации немецко-фашистскими войсками Рейнской демилитаризованной зоны¹.

Гитлеровцы стремились устранить это последнее препятствие, мешавшее осуществлению их агрессивных замыслов, оккупировать Рейнскую область частями вермахта и тем самым занять удобный плацдарм для последующего военного удара по западным соседям Германии — Франции, Бельгии, Голландии и Люксембургу.

Разработка военной операции по оккупации Рейнской зоны началась еще в начале 1935 года. 2 мая 1935 г. военный министр Бломберг направил командующим трех родов войск директиву о проведении операции по захвату Рейнской области под кодовым наименованием «Шулунг». В директиве говорилось:

«1. Операция должна после передачи слов «выполнять Шулунг» быть проведена неожиданным ударом с молниеносной быстротой...

2. Нет времени для мобилизации вооруженных сил. Вооруженные силы будут использованы лишь в составе мирного времени и со снаряжением мирного времени.

3. Подготовка к операции будет проведена независимо от существующего неудовлетворительного состояния нашего вооружения»².

Германские фашисты, считая, что обстановка является для них благоприятной, уже летом 1934 года попытались реализовать давнее требование немецких милитаристов — осуществить «аншлюс», то есть захват Австрии¹. Ссылаясь на общность языка, гитлеровцы лживо заявляли, что австрийцы принадлежат к немецкой нации и «аншлюс» Австрии явится лишь актом исторической справедливости. Еще задолго до прихода к власти Гитлер писал: «Немецкая Австрия должна снова вернуться в немецкое отечество... Даже если это объединение будет вредным в экономическом отношении, оно все же должно осуществиться».

Прикрываясь демагогическими заявлениями о «воссоединении двух немецких народов», гитлеровцы стремились прежде всего прибрать к рукам и передать в распоряжение военных концернов промышленность Австрии и ее природные богатства. Кроме того, захват Австрии серьезно улучшил бы и военно-стратегическое положение фашистской Германии. Перед ней открылся бы коридор для экспансии в страны Дунайского бассейна и Балканского полуострова; Чехословакия оказалась бы с трех сторон зажатой в тиски. «Присоединение Австрии, — объяснял впоследствии на совещании фашистских «старых бойцов» 7 ноября 1943 г. начальник штаба оперативного руководства верховного командования германских вооруженных сил генерал-полковник Иодль, — привело к усилению нашей военной мощи и к улучшению наших стратегических позиций... Чехословакия была заключена в клещи. Отныне ее стратегические позиции стали настолько неблагоприятны, что она не смогла оказать никакого сопротивления»².

Установление фашистской диктатуры в Германии привело к созданию в центре Европы опасного очага войны и агрессии.

Уже 3 февраля 1933 г., на четвертый день после прихода фашистов к власти, Гитлер собрал руководителей армии и флота и пояснил им, что важнейшей задачей нацистского правительства «является восстановление политической мощи Германии». «Как будет использована политическая мощь, когда она будет налицо? Сейчас этого нельзя сказать. Может быть, для завоевания новых экспортных возможностей, возможно, что еще лучше, для завоевания нового жизненного пространства на Востоке и его безоговорочной германизации»¹.

Основная цель внешней политики гитлеровской Германии в 1933—1939 годах состояла в том, чтобы создать в Европе и во всем мире благоприятные внешнеполитические условия для подготовки и развязывания агрессивной войны. В первые годы нацистской диктатуры (1933—1937 гг.) эта цель конкретизировалась следующим образом:

— постепенно порвать все стеснительные для Германии положения версальской системы и тем самым открыть дорогу для легальной, ничем не ограниченной подготовки гитлеровских, вооруженных сил к войне;

— используя антисоветские настроения в правящих кругах западных держав, создать единый империалистический фронт борьбы против Советского государства;

— не допустить создания в Европе системы коллективной безопасности, которая была бы мощной преградой на пути гитлеровской агрессии;

— установить тесный контакт с профашистскими реакционными элементами в других капиталистических странах и, опираясь на них, создать «пятую колонну» для подрыва будущих противников изнутри;

— сколотить блок агрессивных государств, стремящихся к насильственной ликвидации версальско-вашингтонской системы, выгодной для США, Англии и Франции.

Приход гитлеровцев к власти положил начало новому этапу развития государственно-монополистического капитализма в Германии. Захватив государственный аппарат страны, фашисты в еще большей степени, чем прежде, поставили его на службу наиболее агрессивным реакционным кругам германского финансового капитала. Это значительно усилило мощь империалистических кругов, их влияние в экономической и политической сфере, способствовало превращению Германии уже в мирное время в военно-каторжную тюрьму для трудящихся, придало внешней политике Германии крайне агрессивный и авантюристический характер.

С самого начала фашистского господства был создан разветвленный аппарат государственно-монополистического регулирования, поставивший всю экономику страны под всеобъемлющий контроль кучки крупнейших монополий. Структура этого аппарата и его отдельных органов, их функции, подбор кадров — все эти вопросы решались непосредственно самими монополистами, а гитлеровцы лишь санкционировали эти решения, придавали им «законный», государственный характер.

24 марта 1933 г., когда гитлеровское правительство получило чрезвычайные полномочия, Густав Крупп в качестве руководителя ведущей организации немецких монополий — «Имперского союза немецкой промышленности» направил Гитлеру письмо, в котором от имени союза заявил, что теперь «создана основа для стабильного правительственного фундамента и тем самым устранены препятствия, которые постоянными политическими колебаниями в прошлом сильно тормозили экономическую инициативу»⁴, а 6 апреля 1933 г. президиум «Имперского союза промышленности» принял решение о реорганизации союза для того, чтобы «привести новую организацию промышленности в соответствие с политическими целями правительства».

25 апреля 1933 г. Крупп направил Гитлеру памятную записку, в которой сообщил об этом решении и выразил уверенность, что реорганизация будет проведена «в тесном единстве правительства и его уполномоченных, с одной стороны, и имперских объединений — с другой». Одновременно Крупп предупредил Гитлера, что он является «единственным уполномоченным» союза для ведения переговоров с правительством.

До прихода гитлеровцев к власти в Германии насчитывалось свыше тридцати буржуазных партий. После того как нацисты покончили с легальным существованием КПГ и СПГ — партий рабочего класса, — они поставили на повестку дня вопрос о ликвидации буржуазных политических партий. Руководители этих партий оказывали гитлеровцам всемерное содействие в этом деле, помышляя лишь о том, чтобы в качестве платы за свою угодливость получить высокие и хорошо оплачиваемые должности в фашистском государственном аппарате.

Еще 3 мая 1933 г. национальная партия переименовала себя в «немецкий национальный фронт», подчеркивая тем самым, что она отказывается от какого-либо соперничества с национал-социалистами. Руководитель «Стального шлема» (военизированной организации националистов) Зельдте демонстративно вступил в ряды гитлеровской партии. 21 июня 1933 г. распоряжением Геринга ряд организаций, примыкавших к национальной партии, в том числе «Бисмаркбунд» и «Немецко-национальные боевые отряды», были распущены под предлогом того, что в них «проникли коммунисты»¹. На следующий день был «унифицирован» «Стальной шлем». Устанавливалось, что отныне в его состав могли входить только члены национал-социалистской партии; молодежные отряды «Юнгштальхельм» включались в CA и СС, а юношеская организация «Шарнхорст» — в «Гитлерюгенд». 27 июня 1933 г. руководители «немецкого национального фронта» Винтерфельд, Фрейтаг-Лорингофен и Пенсген подписали с Гитлером соглашение о самороспуске «фронта». Националисты — члены рейхстага и ландтагов включались во фракции нацистской партии.

В конце июня 1933 г. лидер националистов и давнишний соперник Гитлера в борьбе за первую роль в фашистском правительстве Гугенберг был снят с поста министра экономики. Его место занял давно поддерживавший гитлеровцев директор крупнейшего страхового общества «Альянс» Курт Шмидт. Яльмар Шахт сменил на посту директора Рейхсбанка близко стоявшего к националистам Лютера.

Образованное 1 июля 1932 г. новое правительство во главе с Францем Папеном1 имело поддержку всех правых партий и стало на путь открытой поддержки гитлеровской партии и проталкивания ее к власти. «Правительство Папена, — писал Э. Тельман, — диктаторский кабинет генералов, трестовских магнатов и юнкеров, поставивших себе целью непосредственное установление фашистской диктатуры»2.

Первым мероприятием правительства Папена явилась отмена запрещения штурмовых и охранных отрядов3. Тем самым нацистам была предоставлена возможность осуществлять массовый террор. Только с 16 июня 1932 г., то есть со дня отмены запрещения штурмовых отрядов, по 1 августа 1932 г. было зарегистрировано 130 убитых и более 2 тыс. раненых штурмовиками антифашистов.

Отмена запрещения CA и СС, отмечал В. Пик, привела к тому, что «хотя еще фашизм не властвовал в Германии, но его банды выступали все наглее, терроризируя рабочий класс»4.

Орган баварского правительства газета «Байерише фольксцейтунг» писала о намерении правительства Папена создать на базе штурмовых отрядов армию в полмиллиона человек.

Вслед за тем в июне 1932 года Папен досрочно распустил рейхстаг. Этот шаг также отвечал интересам гитлеровцев, стремившихся завоевать более прочные позиции в рейхстаге и тем самым ускорить захват власти. Выборы нового состава рейхстага были назначены на 31 июля 1932 г.

Конкретные условия, сложившиеся в Германии в 1929—1932 годах, — глубина экономического кризиса, гнет Версаля, глубокое брожение мелкобуржуазных масс, раскол и вследствие этого относительная слабость рабочего движения, широкая финансовая и политическая помощь национал-социалистской партии со стороны монополий, юнкерства и военно-милитаристских кругов Германии, а также реакционных кругов США и Англии, — все это способствовало быстрому росту фашистской опасности.

С осени 1929 года нацистская партия развернула широкую реваншистскую и шовинистическую кампанию. «В деньгах недостатка не было, людей не жалели.., — пишет историк немецкого фашизма Гейден. — Партия Гитлера в течение целого года вела агитацию, словно в период выборов»¹. Лишь на одно вооружение и содержание штурмовых и охранных отрядов в 1930—1932 годах ежегодно расходовалось 70—90 млн. марок. Общие же расходы фашистской партии, щедро субсидируемой немецкими и американо-английскими монополиями, составляли, как впоследствии признал Тиссен, сотни миллионов марок².

Гитлеровцам удалось перетянуть на свою сторону значительные слои крестьянства. Немецкий крестьянин в течение ряда лет видел у власти социал-демократические правительства, которые олицетворяли в его глазах власть рабочего класса, но ни одно из них не облегчило положение крестьянства. Социал-демократические правительства свято оберегали юнкерские имения, подавляли забастовки сельскохозяйственных рабочих.