Ломоносов

Михаил Васильевич [8(19).11.1711 — 4(15).4.1765], первый русский учёный-естествоиспытатель мирового значения, человек энциклопедических знаний, разносторонних интересов и способностей, один из основоположников физической химии, поэт, заложивший основы современного русского литературного языка, художник, историк, поборник отечественного просвещения и развития самостоятельной русской науки.

Читать далее...

Творческая зрелость Никитина относится к периоду общественного подъёма середины 50-х гг.; большое значение для формирования его мировоззрения имела революционно-демократическая критика, в том числе статьи о нём Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова.

В поэзии Никитина утвердилась тема народной жизни: стихотворения «Бурлак», «Жена ямщика», «Уличная встреча» и др., поэма «Кулак» (1857, опубликовано 1858). Беспросветная жизнь крестьян воссоздана в стихотворении «Ночлег в деревне», «Пахарь», «Нищий», «Поминки» и др.; страдания городской бедноты ‒ в стихотворениях «Портной», «Мать и дочь». Протестом против несправедливого общественного строя прозвучали стихотворения «Староста», «Опять знакомые виденья», «Хозяин», поэма «Тарас» (1860, опубликовано 1861). Революционные мотивы характерны для таких популярных стихов Никитина, как «Постыдно гибнет наше время!...», «Тяжкий крест несём мы, братья...», «Падёт презренное тиранство» (все впервые опубликовано в 1906). Прозаические произведения Никитина «Дневник семинариста» (1860, опубликовано 1861) ставило важную для демократической литературы проблему формирования нового человека. Никитин ‒ признанный мастер русского поэтического пейзажа. С большим уважением писал о Н. М. Горький, назвав его поэтом «... ярким и социально значительным» («Советское искусство», 1936, 23 июня). Талант Никитина высоко ценили Л. Н. Толстой, И. А. Бунин, А. Т. Твардовский, М. В. Исаковский. К его лирике обращались многие композиторы (Н. А. Римский-Корсаков, Р. М. Глиэр, С. Монюшко и др.).

     Постыдно гибнет наше время!..
     Наследство дедов и отцов,
     Послушно носит наше племя
     Оковы тяжкие рабов.
     И стоим мы позорной доли!
     Мы добровольно терпим зло:
     В нас нет ни смелости, ни воли...
     На нас проклятие легло!
     Мы рабство с молоком всосали,
     Сроднились с болью наших ран.
     Нет! в нас отцы не воспитали,
     Не подготовили граждан.
     Не мстить нас матери учили
     За цепи сильным палачам -
     Увы! бессмысленно водили
     За палачей молиться в храм!

     Про жиэнь свободную не пели
     Нам сестры... нет! под гнетом зла
     Мысль о свободе с колыбели
     Для них неведомой была!
     И мы молчим. И гибнет время...
     Нас не пугает стыд цепей -
     И цепи носит наше племя
     И молится за палачей...

Читать далее...

Читать далее...

Шопен (Chopin) Фридерик Францишек [22.2 (по др. сведениям, 1.3).1810, Желязова-Воля, близ Варшавы,‒17.10.1849, Париж], польский композитор и пианист.

Сын французского эмигранта Никола Ш., участника Польского восстания 1794, и польки Ю. Кшижановской. Первые уроки игры на фортепьяно получил у сестры ‒ Людвики

Ш. С 1816 учился у чешского пианиста и композитора В. Живного в Варшаве. Пианистическое и композиторское дарование Ш. проявил очень рано: в 1817 написал 2 полонеза в духе М. К. Огиньского, в 1818 впервые выступил публично.

Учась в лицее (1823‒26), продолжал совершенствоваться в игре на фортепьяно, концертировал, изучал теорию композиции под руководством Ю. Эльснера (с 1822), затем по его классу окончил Главную школу музыки (учился в ней в 1826‒29) в Варшаве. Читать далее...

Александр Николаевич [25.12.1871 (6.1.1872), Москва, — 14(27).4.1915, там же], русский композитор и пианист.

 

Родился в семье дипломата, мать была пианисткой. Учился в Кадетском корпусе (1882—89). С 1882 брал уроки фортепиано. игры у Г. Э. Конюса, затем у Н. С. Зверева, теории композиции — у С. И. Танеева. С 1888 занимался в Московской консерватории (у В. И. Сафонова, Танеева, А. С. Аренского), которую окончил в 1892 по классу фортепиано. Выступал с концертами в ряде городов России (особенно славился исполнением собственных фортепианных произведений); в 1895—96 издатель М. П. Беляев организовал поездку С. по странам Европы. В 1898—1903 профессор Московской консерватории (класс фортепиано.). В 1904—09 жил в Швейцарии, а также во Франции и Италии, совмещая интенсивную творческую работу с гастролями по Европе и Америке. С 1910 поселился в Москве, выезжал с авторскими концертами в Нидерланды (1912), Великобританию (1914). Игра С. отличалась нервной возбуждённостью и вместе с тем исключительной одухотворённостью, гибкой нюансировкой, неуловимой изменчивостью темпа и ритма, тончайшей градацией звучаний, богатством и разнообразием тембровых красок, достигавшимся виртуозной техникой педализации. Читать далее...

Творчество

Главные герои произведений Германа — чекисты (цикл рассказов о Ф. Э. Дзержинском «Железный Феликс», «Лапшин» и др.) и медики (пьесы о Н. И. Пирогове «Сын народа» и «Друг народа»; трилогия «Дело, которому ты служишь», «Дорогой мой человек», «Я отвечаю за всё», 1958—1965; др.). Прообразом главного героя романов «Дорогой мой человек», «Дело, которому ты служишь», «Здравствуйте, доктор!», а также «Повести о докторе Николае Евгеньевиче» послужил главный врач городской больницы Сестрорецка, Николай Евгеньевич Слупский (1899—1964).

После поездки на Карельский фронт, зимой 1942—1943, появилась на свет новая повесть Юрия Германа «Далеко на Севере», также написанная в дневниковой форме. Затем писателя увлекла тема проводки караванов. Ю. Герман написал пьесу, которая первоначально называлась «Конвой». Но потом автор изменил её название, и на архангельской сцене она шла под названием «За здоровье того, кто в пути». Прототипом главного героя этой пьесы стал друг писателя Гогитидзе — отважный и находчивый капитан транспортного судна. Когда его судно шло в составе каравана из США в Архангельск, самолёты люфтваффе напали на транспорт. Возник пожар, но Гогитидзе не растерялся: экипаж открыл орудийный и пулемётный огонь по вражеским самолётам и отогнал их, спасая ценный боевой груз. Премьера пьесы состоялась 23 февраля 1943 года — в 25-ю годовщину Красной Армии и Военно-Морского флота СССР.

В Архангельске Юрий Герман заинтересовался событиями войны русских со шведами. Он находил время просматривать архивные материалы, прочитал немало книг о Петре I на Севере, о строительстве Новодвинской крепости, о Соломбальской и Вавчугской верфях, изучил культуру и быт Петровской эпохи. Он задумал написать пьесу о бесстрашном кормщике Иване Рябове, а впоследствии и роман о ратных подвигах моряков-северян в борьбе со шведами. На Севере он написал несколько очерков, увлекательно рассказывающих о зарождении русского морского флота и о его победах над шведами. В октябре 1943 года в кругу писателей и журналистов Юрий Павлович прочитал пьесу «У самого Белого моря». Перед слушателями, как живые, предстали Пётр Первый, лодейный кормщик Иван Рябов, строители и защитники Новодвинской крепости. Премьера пьесы, названной впоследствии «Белое море», состоялась на архангельской сцене в октябре 1944 года. Успех вдохновил писателя, и он приступил к работе над романом «Россия молодая».

Читать далее...

Творчество

Свой первый роман Волков начал писать в возрасте двенадцати лет. Печататься начал в 1916 году. В 1920-е годы его пьесы шли на сценах нескольких провинциальных театров.

В конце 1930-х годов вступил в большую литературу. Член Союза писателей с 1941 года. Общий тираж его произведений, изданных на многих языках мира, превысил 25 миллионов экземпляров. Многие произведения Волкова посвящены выдающимся личностям прошлого — учёным, строителям, первооткрывателям, философам. В своих романах и повестях писатель чаще всего обращался к истории. Перед работой над такой книгой он тщательно и всесторонне изучал эпоху, знакомился с документами, специальными учёными трудами, поэтому увлекательный сюжет и эмоциональность изложения сочетаются у него с научностью и достоверностью.

Одна из первых детских книг на историческую тему, «Чудесный шар» (1940), раскрывает картину жизни России в XVIII веке. Главный герой этой повести — сын купца Дмитрий Ракитин был заключён навечно в крепости, где изобрёл первый в России воздушный шар.

В книге «След за кормой» рассказывается об истории мореплавания от первобытных времён до легендарных походов викинга Лейфа Эрикссона. Волков любил разрабатывать темы, связанные с отечественной историей, причём не только древней, но и современной. В повести «След за кормой» он в художественной форме описал зарождение кораблестроительных и навигационных навыков у первобытных людей, в повести «Царьградская пленница» рассказал о временах великого княжения Ярослава Мудрого, в «Двух братьях» — о времени царствования Петра I, а в «Путешествии в третье тысячелетие» — о строительстве Волго-Донского канала в родную автору советскую эпоху.

Волков занимался также популяризацией науки для школьников. Он выпустил ряд занимательных рассказов по географии и астрономии, объединив их в сборник «Земля и небо». Истории науки была посвящена научно-популярная книга «В поисках правды», ещё одна книга — рыболовству.

Цикл «Волшебник Изумрудного города» Как правило, имя Волкова сегодня известно только по этому циклу. В основе первой повести-сказки цикла лежала книга американского детского писателя Лаймена Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз». Волков взялся переводить эту книгу, чтобы попрактиковаться в изучении английского языка. Однако в процессе перевода он изменил некоторые события и добавил новые приключения героев. Рукопись обработанной сказки одобрили С. Я. Маршак и А. С. Макаренко. В 1939 году повесть «Волшебник Изумрудного города» обрела статус самостоятельного произведения, впоследствии она была переведена на 13 языков и выдержала 46 переизданий.

Читать далее...

Из всех бутафорских привилегий, которыми обладает современный трудящийся американец, самая бутафор­ская — это его право голоса. Избиратель! Как кичится этим званием какой-нибудь простак, ораторствующий в мелочной лавке, на деревенском перекрестке или на собрании фермеров! Его сенатор! Его губернатор! Его президент! А между тем сколько тягот ложится на его плечи с благословения, а то и при содействии этих самых сенаторов, губернаторов и президентов! Современ­ный мир не знает злее шутки, чем избирательное право народных масс, безропотно сносящих любой гнет. И все же миллионы американцев твердо верят в своих избран­ников, якобы представляющих большинство народа! Ах, как все это замечательно в теории! Поговорим, однако, о том, что происходит в действительности; может быть, этим удастся расшевелить хотя бы немногих!

Выборы, разумеется, должны были бы ставить и разрешать ряд важных вопросов, и тогда избирательное право оказалось бы в самом деле чем-то, заслуживающим уважения. Но так ли это? Вспомните, о каких в сущности пустяках спорят, надрываясь и силясь перекричать друг друга, тысячи профессионалов от поли­тики на уличных трибунах, в залах для митингов, на страницах газет или по радио, получая за это по тысяче долларов в вечер! Республиканская партия лучше демо­кратической парши! Осел и мерзавец Робинзон такой же осел и мерзавец, как осел и мерзавец Джонс! Два сапо­га пара! Но где-то сзади неизменно маячит фигура местного, или общештатского или общегосударственного босса, а из-за плеча босса ехидно и самоуверенно усме­хается корпорация, ее банкиры, судьи, адвокаты и ее правительство! Тра-ра-ра! Побольше флагов, оркестров, процессий и речей, потому что так легче дурачить дураков, о чем плутам и жуликам очень хорошо известно!

А между тем нетрудно обрисовать фактическое положение вещей в стране с такой ясностью, что каждый поймет,— даже политиканы, если только они захотят по­нять. Чтобы разобраться в ухищрениях корпораций, вовсе не нужно особых стараний. Но захотят ли в этом разбираться? И есть ли к тому возможность? Ведь кор­порации сумеют внушить страх божий (имеется в виду их корпорационный бог) любому политическому дея­телю, который вздумает этому способствовать, а газеты живо замнут вопрос. Вы сомневаетесь? Раскройте лю­бую из бесчисленных провинциальных газеток, издаваемых дельцами типа Ганнета, и посмотрите, что и как в них печатается! Да и крупные газеты, даже те, которые считаются в Америке лучшими и самыми «честными»,— как бессовестно режется и искажается в них материал в угоду все тем же корпорациям! Читать далее...

Верховный суд Соединенных Штатов! Наш высоко­чтимый верховный суд! Какова его роль в деле превра­щения американской демократии в американскую оли­гархию?

Для того чтобы лучше разобраться в достоинствах и пороках этого учреждения, я хочу сделать обзор его деятельности, как прошлой, так и настоящей. Но нельзя
толковать о суде, не говоря о судьях, о том, какие круги общества они представляют и что это за люди сами по себе; а потому давайте сперва познакомимся с судья­ми — не только с теми, кто занимает этот пост ныне, но и с их многочисленными предшественниками.

Начнем с судьи Кертиса, который в 1857 году вышел в отставку, подобно многим своим коллегам, по той простой причине, что барыши, доставляемые частной практикой, прельщали его больше, нежели почетное и ответственное положение верховного истолкователя за­конов. Достаточно сказать, что, как поверенный корпо­раций, Кертис составил себе довольно круглое по тем временам состояние в 700 ООО долларов. Легко пред­ставить себе, как такому судье были близки интересы трудящегося народа! Впрочем, коллеги судьи Кертиса мало чем отличались от него.

Следующий на очереди Салмон П. Чейз (1808— 1873), председатель верховного суда США. До своего назначения в верховный суд он был адвокатом, поверен­ным банкиров. В то время из фондов Банка Соединен­ных Штатов исчезли неведомо куда 76 ООО ООО долларов да на 30 ООО ООО было роздано ссуд всяким конгрессменам, журналистам, политиканам. Председатель прав­ления банка, Николас Бидл из Филадельфии, выплатил из банковской кассы более миллиона долларов без вся­ких оправдательных документов. 130 ООО долларов по­шли на взятки членам законодательного собрания Пен­сильвании за проведение благоприятствующих банкам законов. Вот каких проходимцев выгораживал в суде Чейз. Но столь тесное общение с миром коррупции ни для кого не может пройти бесследно. Яд низкопоклон­ства легко проникает в душу, и не удивительно, что Салмон П. Чейз молился на своих хозяев и в этих сея­телях коррупции видел чуть ли не воплощение творче­ских сил Америки, имеющих полное право на поддерж­ку закона.

Наших судей всегда связывали с корпорациями не­расторжимые и нерушимые узы взаимопонимания и общности интересов. Вот, например, Брэдли (1813—1892): прежде чем стать членом верховного суда, он провел, в качестве адвоката, ряд дел, которые дали возможность нескольким железнодорожным компаниям штата Нью-Джерси объединиться и ввести непомерно высокие железнодорожные тарифы. Я считаю, что чело­век с подобными устремлениями едва ли способен войти в положение рабочего, гнущего спину по двенадцать—пятнадцать часов в сутки за каких-нибудь полтора-два доллара. Люди типа Брэдли всегда были и будут слепы и глухи к нуждам трудового люда.

Уэйт (1816—1880) до своего назначения председа­телем верховного суда долго состоял поверенным Южно-Мичиганской железной дороги. Вот один из об­разчиков характерного для него крючкотворства. На железной дороге, интересы которой он защищал, прои­зошел следующий случай. Поезд, шедший через Толедо со скоростью более двадцати пяти миль в час и не дав­ший у переезда обычного свистка — двойное нарушение правил! — задавил некую Веронику Муль. В первой судебной инстанции ее ребенку было присуждено едино­временное пособие в пять тысяч долларов. Как же по­вел это дело Уэйт при апелляции в высшую инстанцию? Он потребовал доказательств того, что ребенок рожден потерпевшей в законном браке! Полагаю, что коммента­риев не требуется. Читать далее...

Тяжелую руку трестов и держательских компаний чувствует на себе каждый американец. Эта рука давит так сильно, что рядовой американский обыватель — любитель бейэбола и кино, мелкий предприниматель или труженик — временами осознает, под каким экономиче­ским, политическим и юридическим гнетом ему прихо­дится жить. Он начинает корчиться и извиваться, стре­мясь высвободиться, даже иногда пробует поднять голос протеста, но в результате лишь убеждается, насколько сильна и несокрушима власть банков и корпораций и какими хитроумными методами она осуществляется. Впрочем, всей полноты этой власти он до сих пор не в состоянии понять. А если даже и поймет в какой-то мере, то побоится протестовать, чтобы не навлечь на себя еще худшие бедствия, — так уж, видно, повелось в нашей стране!

Двадцать лет назад трудящиеся мечтали о золотом веке техники, когда рабочий день не будет превышать шести-семи часов. Сейчас техника уже на грани совершенства — и что же? Они — нищие, живут подачками, а 40 ООО миллионеров являются фактическими хозяевами страны. Даже до экономической катастрофы, разразив­шейся ныне, в лето от р. х. тысяча девятьсот тридцать первое, американским рабочим уже было ясно, что все­сильные банки и корпорации покупают закон, а долж­ностных лиц подбирают по своему усмотрению. Таким образом, на страже капиталистических интересов стоят люди, которые обладают и временем, и возможностями, и соответственным «лоском» для того, чтобы общаться с сенаторами и судьями, вступать с ними в споры и убеждать их. А средний американец, некогда мнивший себя столь свободным и независимым, теперь, по су­ществу говоря, лишь каторжник в кандальной роте, по­корно гнущий спину на потребу той или иной кор­порации.

Но если есть люди, которые это понимают, то гораз­до больше таких, которые не понимают ничего. Надо сказать, что американцы, весьма способные и сообрази­тельные там, где дело касается техники или спорта, в экономических вопросах являются поистине непревзой­денными тупицами. Они не понимают самых элементар­ных вещей и, пока их не возьмут за горло, — как, на­пример, сейчас, — не желают понимать. («А, пойдем-ка лучше на футбол!») Сейчас, однако, положение тако­во, — особенно в некоторых областях хозяйственной жизни, — что, пожалуй, на футбол уже не пойдешь, и те же самые обыватели начинают смутно, а подчас и довольно ясно сознавать, что их законное правительство целиком находится в руках вышеназванных банков и трестов. Мало того, они начинают бороться против этих банков и трестов. Правда, из дальнейшего будет видно, что борьбу эту никак нельзя назвать успешной, но все же во время выборов в таких штатах, как Орегон, Ва­шингтон, Массачузетс, Пенсильвания и Нью-Йорк, насе­ление широко поддержало проект передачи в государ­ственную собственность предприятий общественных услуг. Конечно, это довольно мягкая форма протеста, но я надеюсь, что в глубине души у каждого протест го­раздо сильнее. Однако, как будет видно из дальнейшего, народное самоуправление в Америке в большинстве слу­чаев уже стало фикцией. Народ привык к тому, что его
погоняют, и боится протестовать вслух. И сомневаюсь, можно ли будет вернуть все утраченные свободы без многих и бурных столкновений.

Наши корпорации разрослись до гигантских разме­ров — 130 из них в общей сложности контролируют ка­питал в 55 ООО ООО ООО долларов! Это цифра не только неслыханная в истории бизнеса, но вообще с трудом под­дающаяся человеческому восприятию. А банки, которые представляют, а во многих случаях и контролируют эти корпорации, получают такие небывалые прибыли и тем самым достигли такого могущества, что смешно и ду­мать о возможности регулировать их деятельность правительственными мерами. О каком правительственном регулировании может быть речь, когда в сущности сами банки и корпорации и есть наше правительство Читать далее...

Спешка и гонка — вот что определяет темп жизни в этой обширной стране.

Пусть как можно больше будет скорость автомоби­лей, мощность машин, высота небоскребов, сооружае­мых в рекордные сроки, как можно головокружительней бег поездов по туннелям подземки! Побольше городов, побольше бизнеса, побольше дел и забот,— как будто именно мы, из всех народов, призваны не только меха­низировать, но и заселить весь мир! Но зачем все это делается? Для какой-то определенной цели? Ради соз­дания каких-то высших духовных ценностей? Мне ка­жется, что наоборот, в такой обстановке человек неиз­бежно «выдыхается» и физически и морально; и с миллионами людей это либо уже произошло, либо дол­жно произойти в ближайшем будущем. Они живут и умирают, так ничего и не испытав, ради чего стоило бы жить. Жизнь среднего человека превратилась в сплош­ную муку: так она ничтожна и бессмысленна, до такой степени сам он сбит с толку и заранее обречен на по­ражение!

Короче говоря, самые условия жизни в наших про­мышленных городах и поселках таковы, что не только отнимают у человека покой, но и вконец разрушают его нервную систему, а людей более впечатлительных, слу­чается, даже доводят до самоубийства. Число тех, кто в смерти видит единственное избавление, не только не уменьшается, но неуклонно растет.

Больше того: теперь уже совершенно ясно, что на Америку и на страны, связанные с ней в финансовомотношении, надвигается катастрофа. Во время нынешне­го  мирового кризиса Англия вынуждена была отказать­ся от золотого стандарта и временно закрыть лондон­скую биржу. Аналогичные явления происходят и в дру­гих странах: Норвегии, Швеции, Дании и Египту тоже пришлось отказаться от золотого стандарта. Мировой кризис все углубляется.

Катастрофа в сущности уже разразилась в Америке; и первый ее признак—безработица, охватившая сейчас миллионы людей. Те, кто потерял работу, терпят жесто­кую нужду и страдают от голода. А те, кто работу еще сохранил, живут под постоянной угрозой снижения зара­ботной платы. Когда компания «Юнайтед Стейтс стал»снизила зарплату своим рабочим, в газете «Нью-Йорк таймс» на первой странице появился жирный заголовок такого содержания: «Снижение зарплаты продолжает­ся — акции поднялись на четырнадцать пунктов».  Это уже прямой сигнал бедствия. В настоящей книге я став­лю себе задачей выяснить причины нынешнего экономи­ческого положения. Что привело нашу экономику к тому состоянию, и мотором она находится сейчас?

В настоящее время в Америке ясно ощущается все растущее недовольство рабочих масс и близость крова­вых классовых боев. Читать далее...

ОБЛИЧИТЕЛЬ АМЕРИКАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА



Произведения американского писателя Теодора Драйзера при­обрели мировую известность. Борьба против социальной несправед­ливости, которую он вел с таким воодушевлением и энергией, сделала его имя особенно близким американскому народу и всему прогрессивному человечеству.



Сегодня лучшие люди США, объединяющие свои силы для от­пора фашизму и войне, находят неоценимую моральную поддерж­ку в богатом творческом наследии Драйзера, в прекрасном при­мере его жизни.



Свой писательский путь Драйзер сам называет «длительной борьбой». Начиная с «Сестры Керри» — первого романа, опубли­кованного в 1900 году, — замечательному писателю вплоть до последнего дня его жизни пришлось преодолевать тяжелые пре­пятствия. Он никогда не отступал от правды, и это неизменно вы­зывало ненависть к нему со стороны «разбойничьего класса», как называл Драйзер американских империалистов.



Уже на склоне лет, вспоминая прошлое, Драйзер говорил, что с самого начала его сознательной жизни у него сложилось убеждение, что американская действительность представляет собою нечто «жестокое и несправедливое», — «процесс опустошения, ког­да счастье может быть только иллюзией». «Начав работать ре­портером в Нью-Йорке, — продолжает Драйзер, — я проникся отвращением к уродливой жизни богатых, которой главным обра­зом и интересовались газеты. Когда я пробовал заговорить о стра­даниях и притеснениях бедного люда, меня осмеяли. Я бросил журналистику и начал писать книги о социальной несправедливости».



С каждым новым произведением он все более глубоко прони­кал в сущность классовых противоречий современной Америки, все чаще и решительнее подчеркивал, что между теми, которые «имеют все», и теми, которые «ничего не имеют», лежит непрохо­димая пропасть. Стремление к правдивому изображению жизни с самого начала определило основную идейно-политическую линию творчества Драйзера.



Ленин писал в историческом «Письме к американским рабо­чим»: США являются «одной из первых стран по глубине пропасти между горсткой обнаглевших, захлебывающихся в грязи и в рос­коши миллиардеров, с одной стороны, и миллионами трудящихся, вечно живущих на границе нищеты, с другой» (В. И.  Ленин, Сочинения, т. 28, стр. 45.). Именно эта жгучая, первостепенной важности тема с огромной силой и полнотой раскрывается в произведениях крупнейшего пи­сателя Соединенных Штатов. Читать далее...