КТО ВЛАДЕЕТ АМЕРИКОЙ?
Прежде всего я хотел бы обрисовать, насколько это возможно, моральный облик хотя бы некоторых из наших денежных магнатов, ибо личность их неразрывно связана с теми фактами, о которых рассказано в этой книге.
Начнем со старого коммодора, основателя династии Вандербильтов. Это был грубиян и деспот, который всех подчинял себе и никому не доверял. Он глубоко презирал всякие «роскошества»; даже в старости он не умел писать. Сын его, Уильям Г. Вандербильт, тоже не отличался образованностью, хотя и собрал коллекцию картин огромной ценности, — но в данном случае он только следовал моде. Сэйдж тоже был скрягой, не хуже старого Вандербильта. Он даже не давал себе труда лицемерить в вопросах нравственности или благотворительности. Ни совести, ни сострадания к людям у него не было ни на грош. Дж. П. Морган без колебаний сокрушал все препятствия на своем пути, одинаково попирая и своих соперников и законы своей страны. Он утверждал свой бесчеловечный индивидуализм со свирепостью тигра. Вот нравственный облик наших финансовых кумиров, которые, по крайней мере во всем, что касается денег, довели до идеала наш американский девиз: «Не жди, пока тебе дадут, — хватай сам!»
Наряду с крайним упорством в преследовании своих целей характерной чертой этих людей является то, что деятельность их почти всегда носит разрушительный, а не созидательный характер. Сэйдж и Гулд разрушали все, к чему прикасались, потом бросали обглоданную добычу и принимались грабить в другом месте. Гулд буквально разграбил железную дорогу «Эри», потом проделал то же самое с «Союзно-Тихоокеанской». В отношении «Эри» вообще было проявлено, выражаясь мягко, минимальное количество созидательных усилий, ибо большинство наших железнодорожных магнатов ровно ничего не понимали ни в постройке железных дорог, ни в управлении ими.
Все наши американские магнаты без исключения обманывали народ насчет истинных мотивов своих поступков. Во время знаменитого скандала с «Типот Доум» («Типот Доум» — название одного из крупных месторождений нефти, составлявших собственность государства. В президентство Гардинга эти месторождения за большую взятку были переданы в частные руки. Эта нефтяная панама была раскрыта сенатской комиссией, и многие члены конгресса и даже члены кабинета министров были уличены во взяточничестве.) полковник Стюарт, председатель правления компании «Стандард ойл оф Индиана» был обвинен в том, что взял в виде взятки на 759000 долларов акций от Канадской континентальной торговой компании; сперва он это отрицал, потом сознался. И Джон Рокфеллер - младший, несколько более смирный отпрыск своего неукротимого папаши, впоследствии даже пытался удалить его из правления, как человека скомпрометированного (так он по крайней мере объяснял свои побуждения). Но суть-то дела в том, что Рокфеллеры были более заинтересованы в компании «Стандард ойл оф Нью-Джерси», чем в компании «Стандард ойл оф Индиана». У старика Рокфеллера было больше акций первой компании, чем второй; а эта вторая компания, раздуваясь как парашют, постоянно вторгалась на рынки первой и нарушала ее интересы. Это-то и не нравилось младшему Рокфеллеру, и он воспользовался удобным случаем для того, чтобы разделаться, наконец, со Стюартом. Но изображалось это, конечно, совсем иначе. Вашингтонская газета «Стар» писала по этому поводу: «Крупнейший из наших нефтепромышленников по доброй воле и со всей искренностью присоединился к сенату в его усилиях распутать скандальное дело «Типот Доум». Так что видите, каковы наши магнаты: они ничем не брезгуют — воруют, лжесвидетельствуют, дают и берут взятки, но когда кто-нибудь уличен в одном из этих преступлений и погубить его выгодно для их магнатского кармана, они сами присоединяются к тем, кто его преследует и изобличает!
Но продолжим изучение наших финансовых гениев.
Все наши магнаты, и прежде и теперь, не только злонамеренно отказывались отвечать правительственным комиссиям на вопросы, затрагивающие общественные интересы, но там, где это соответствовало их собственным интересам, давали — под присягой!—ложные показания. Так, Рэссел Сэйдж неоднократно показывал под присягой, что его личные средства, подлежащие обложению, не превышают 2 000 000 долларов; однако после его смерти обнаружилось, что они составляли 40 000 000.
Эксперт-бухгалтер, Огест Стейн, давая показания перед комиссией Хепберна в 1879 году, заявил, что ревизия отчетности железной дороги «Эри» доказала с полной очевидностью, что Гулд положил в собственный карман 12 000 000 долларов из сумм, предназначенных, но так и не употребленных, на постройку и оборудование дороги; а от разных махинаций с акциями он урвал для себя еще больше. И на эти награбленные деньги наследники Гулда теперь блистают в обществе. Рокфеллер в 1888 году показал перед нью-йоркской следственной комиссией, что он никогда не был заинтересован в делах «Саузерн импрувмент Компани», а меж тем еще в 1872 году, из свидетельских показаний перед комиссией конгресса, выяснилось, что он имел 120 паев в этой компании. Да еще другие акционеры «Стандард ойл» имели в ней паи, и, если сложить все вместе, получается, что «Стандард ойл» был бесспорно самым крупным пайщиком «Саузерн импрувмент компани». Рокфеллер показал — тоже под присягой,— что «Стандард ойл» ничего не предпринимал для того, чтобы снизить прибыли своих конкурентов, — это, я полагаю, комментариев не требует, — и что он никогда не получал железнодорожных скидок, — а он их получал — в продолжение шестнадцати лет и от всех крупных железных дорог.
Не мешает попутно спросить (и ответить), что думал Рокфеллер о рабочем вопросе и обо всем сюда относящемся? Вот что он думал: он считал, что оказывает рабочим благодеяние уже тем, что дает им работу. А какую зарплату они у него получали, это вам известно. Когда же подобный вопрос задали Дж. П. Моргану — это было в 1915 году в Комиссии по отношениям между нанимателями и рабочими,— он отвечал, что никогда даже и не задумывался над тем, в каком возрасте детям можно идти на производство, и о том, сколько часов и за какую плату должен работать рабочий. Можно ли себе представить, что человек в его положении, осыпанный всеми благами, какие ко времени его рождения успело создать организованное общество, способен на такой безудержный индивидуализм, такое себялюбие, такие антиобщественные чувства? Сказать такую вещь! Признаться, что он за всю жизнь не уделил даже
единой мысли столь важным для человечества вопросам, — кроме, быть может, тех случаев, когда бывала затронута его собственная выгода. А ведь это он был хозяином Компании торгового судоходства, которая платила своим рабочим 10 долларов в неделю! И когда его спросили в комиссии, считает ли он, что на такую зарплату рабочий может содержать семью, он ответил: «Раз он на нее соглашается — то, очевидно, может». Насколько же тупым и эгоистичным должен быть такой Морган, если он в самом деле считает, что организованное общество создано для него одного или для той узкой группы, которая сейчас захватила власть именно потому, что организованное общество дало ей для этого возможность! Пусть он хоть на минуту вообразит себе, что он составляет часть не огромного государства, а, скажем, маленького племени. Маленькое племя может уцелеть среди окружающих его опасностей лишь в том
случае, если все его члены будут равно делить труд и получать более или менее равную долю благ, созданных этим трудом. Исторически это так и бывало. А теперь представим себе в этих условиях человека с психологией Моргана, который отделяет себя от всех и желает делать только то, что ему угодно (на племя ему, понятное дело, наплевать). Долго ли его станут терпеть? Его очень скоро убьют или изгонят, что в первобытной обстановке равносильно смерти,— вполне справедливое воздаяние за такой крайний эгоизм! Скажет ли он тогда, что даже и не задумывался над рабочим вопросом или над тем, сколько и за какой труд людям следует получать? А у нас он, видите ли, не задумывался! Он даже прибавил, что его директора никогда не уделяли внимания рабочему вопросу, — это была ничтожная мелочь для таких финансовых гениев. А вот в государстве, где правят рабочие, как в России, там на это смотрят иначе.
Анархия и власть грубой силы — вот характерные черты деятельности всех наших денежных магнатов. И привело это в конечном счете к тому, что сейчас в Америке главенствуют и правят несколько семейств. Подразумеваю я под этим следующее: когда в 1877 году умер старый Корнелий Вандербильт, первый магнат в этой семье, он оставил наследство в 105 000 000 долларов. Эта цифра всех поразила, она вызвала удивление и даже страх, словно какое-то чудо. Да она и была по тому времени чудом. Но к 1893 году вандербильтовские капиталы контролировали уже 12 000 миль железных дорог, ежегодный валовой доход с которых составлял 60 000 000 долларов. А к 1908 году состояние Вандербильтов исчислялось уже в 700 000 000 долларов. Вот с какой быстротой росло богатство наших преуспевающих финансистов, если их семейный капитал продолжал оставаться в обороте. Поколение за поколением выходило на охоту и складывало добытое в общую кучу. А родоначальник другого такого же семейства, Джей Гулд Первый, в возрасте всего сорока пяти лет, уже владел состоянием в 100 000 000 долларов.
Но там, где прибыли так высоки, как у нас, и где, как у нас, все решает сила, обладателю крупного состояния нетрудно захватить в свои руки значительную
долю национального богатства. Тридцать лет тому назад Морган уже контролировал 55 000 миль железных дорог. В 1904 году (как это явствует из отчетов работавшей в 1906 году следственной комиссии законодательного собрания) страховое общество «Нью-Йорк Лайф иншуренс Компани» истратило 204 109 долларов на подкуп Олбэни (О л б э н и — резиденция законодательного собрания штата Нью-Йорк.), а общество «Эквитэбл лайф иншуренс» израсходовало в тех же целях 172 698 долларов. Колоссальные фонды обеих этих компаний контролировались Морганом же. К этому времени он уже скупил столько крупных банков, что в общей сложности контролировал капитал в 10 000 000 000 долларов. Как-никак, довольно заметная часть национального богатства!
Но я хочу, чтобы вы поняли, какие размеры у нас приняло это финансовое господство отдельных семейств. Вот как росло состояние Рокфеллера: дивиденды, выплаченные трестом «Стандард ойл» между 1870 и 1911 годами, то есть за сорок лет, составили 718 000 000 долларов. Одни только дивиденды!
Это, конечно, немалые деньги. Но понять, что они значат, можно только, если разобрать, на что они употреблялись. На эти деньги Рокфеллер стал банкиром,
ибо он давал их взаймы; он делал миллионные обороты с иностранной валютой и другими обеспечениями.
Богатство Рокфеллера продолжало расти, как снежная лавина. Пока американские избиратели мирно почивали на перине своих демократических иллюзий (свобода, равенство и братство!), он превратился в финансового титана.
За период от 1911 до 1922 года акционерный капитал «Стандард ойл» вырос (согласно рыночной стоимости акций) на 3 000 000 000 долларов. Дивидендов в виде новых акций было выдано на 1 000 000 000 долларов. Дивидендов наличными тоже было выдано на 1 000 000 000. Сложите-ка все это вместе!
Акционеры © Союзмультфильм, 1963 г.
Критика "народного капитализма". Рабочий поверил в то, что, став акционером, он приобретет права в управлениий заводом, но это не спасло его ни от потери работы ни от нищеты
Чтобы лучше представить себе молниеносный рост капиталов Рокфеллера, а стало быть, и его мощи, которую он, как вы сами понимаете, обращал на чисто эгоистические цели, не имеющие ничего общего с благом народных масс, составляющих тело государства, вообразите, что у вас есть одна единственная акция компании «Стандард ойл оф Индиана». Вы купили ее давно, когда компания только основывалась; тогда эта акция стоила 100 долларов. Через двадцать три года стоимость такой акции, по книгам компании, составляла 2520 долларов. За годы после ликвидации «Стандард ойл», то есть между 1912 и 1923 годами, на нее было выплачено дивидендов наличными на сумму 8220 долларов и выдано дивидендов в виде новых акций на сумму 36 500 долларов. Иначе говоря, 100 долларов превратились почти что в 47 000 долларов!
Я уже говорил, что в 1911 году «Стандард ойл» был ликвидирован, как воспрещенный законом трест. Он был разбит на 34 независимых компании. Но он вовсе не перестал существовать как единый трест, ибо его владельцы продолжали контролировать все эти якобы независимые компании, и состав правления по существу не изменился. И к 1924 году компания «Стандард ойл оф Нью-Джерси» — незначительная часть прежней корпорации — имела капитала больше, чем весь «Стандард ойл» имел в 1911 году. А ведь это только одна из многих крупных компаний, контролируемых рокфеллеровскими капиталами, только часть этого объединения, ставшего теперь поистине гигантским и приобретшего международное значение!
Я убежден, что сейчас в Америке всеми крупными капиталами и всеми крупными промышленными корпорациями управляет одна и та же немногочисленная группа лиц, заключивших между собой союз и действующих заодно. Такой союз, по моему убеждению, существует, несомненно, между рокфеллеровскими и моргановскими капиталами. Убеждение это я основываю на следующем: банки Дж. П. Моргана, к которым примыкают и другие, например «Ферст нейшнл бэнк», тесно связаны с промышленными концернами, например «Юнайтед Стейтс стил», и с «Америкен телеграф энд телефон Компани», которая, в свою очередь, тесно связана с рокфеллеровскими капиталами.
Я приведу вам кое-какие данные, которые сообщает Густав Майерс, написавший замечательную книгу «Американские миллиардеры». Оказывается, что уже в 1909 году «Стандард ойл» владел компанией «Дженерал электрик»; компания «Вестингауз» подпала под его державу еще раньше, во время биржевой паники 1907 года. Затем, в 1919 году, «Дженерал электрик» (теперь уже контролируемая компания треста «Стандард ойл») организовала «Америкен радио корпорейшн». А у той, в свою очередь, было дочернее общество «Радио корпорейшн оф Америка фотофон», и эта последняя, совместно с «Дженерал электрик», имела монополию на всю изготовляемую в Америке аппаратуру для звукового кино. В состав треста входили также все другие дочерние предприятия «Радио корпорейшн оф Америка» — «Радиотрон», «Виктор» и прочее, и прочее. Не спешите, прошу вас, и вникните хорошенько в то, что здесь написано.
Теперь, я думаю, ясно, что «Стандард ойл» контролирует «Радиотрест» или оказывает на него влияние, — называйте, как хотите, суть от этого не изменится. Но капиталы «Стандард ойл», кроме того, контролируют железные дороги, предприятия общественных услуг, угольные шахты, коксовальные заводы, судовые компании, страховые общества. (Интересно, когда, наконец, правительство или сами корпорации вынуждены будут предать гласности все, что на этот счет известно и что до сих пор остается скрытым от широкой публики!)
Точно подсчитать состояние Рокфеллера-младшего невозможно. Но, принимая во внимание, что в его руках находится львиная доля акций, принадлежавших старому Рокфеллеру, можно догадываться, что годовой его доход огромен. Консервативная нью-йоркская газета «Коммершл» считает, что уже в 1905 году его годовой доход составлял по меньшей мере 72 000 000 долларов. Целых шестьдесят лет Рокфеллеры получали колоссальную прибыль, снова ее инвестировали, и снова получали на нее огромный доход; так что сейчас их состояние, вероятно, гораздо больше, чем принято думать. Взять хотя бы их городскую недвижимость — три огромных квартала ветхих четырехэтажных домов в самом центре Манхэттена. Старый Рокфеллер когда-то купил их за бесценок; теперь их сносят, чтобы построить на их месте радиогородок, или, лучше сказать, городок Рокфеллера. Это будет город небоскребов (трудно даже вообразить, в какие астрономические суммы обойдется его постройка!), где будут установлены оборудованные по последнему слову техники широковещательные станции, которые станут снабжать радиопередачами весь мир; а контролировать все это будет рокфеллеровский «Радио трест». Уже одно это дает понятие о денежных средствах мистера Рокфеллера.
А посмотрим теперь, что происходит в других городах и в сельских местностях Америки. Банки и страховые общества имеют закладные на одну треть всей городской недвижимости, занятой под торговые предприятия и под жилые дома, и на одну пятую земли, обрабатываемой фермерами, которые постепенно превращаются в простых арендаторов; и за всем этим опять-таки встает фигура мистера Рокфеллера-младшего, ибо все эти банки и страховые общества входят в его гигантский трест.
Рокфеллер не просто миллиардер: одно его личное состояние исчисляется, вероятно, во много миллиардов; а сколько он еще контролирует косвенным путем? Короче говоря: я утверждаю, что Рокфеллер сейчас владеет, прямо или косвенно, всей американской промышленностью. И этот самый человек написал книгу под заглавием «Рабочие и хозяева — компаньоны». В ней излагается все та же капиталистическая философия, имеющая целью усыпить рабочий класс (сотрудничество, участие рабочих в прибылях и так далее), которую, по заказу корпораций, фабрикуют в неограниченном количестве эксперты по рекламе и обработке общественного мнения.
Но что по сути дела означает рокфеллеровский контроль над промышленностью? Он означает, что Рокфеллер-младший в большей мере, чем кто-либо другой из его собратьев капиталистов, является королем Америки, а его сын, Рокфеллер Третий,— наследным принцем, который будет властвовать по праву рождения, словно сын короля в какой-нибудь древней монархии. Законы нашей страны для этого, оказывается, не менее удобны, чем теория о божественном происхождении королевской власти!
В заключение скажу следующее: я пытался в этой книге показать, как началось капиталистическое разграбление наших естественных богатств и какой анархией оно сопровождалось. Под державой немногочисленной кучки наших финансовых магнатов тресты разрастаются с фантастической быстротой, и грабеж национального богатства идет полным ходом. Теперь уж не одна какая-нибудь корпорация, а все они вместе наседают на американский народ. Они требуют денег, и еще денег, и опять денег! Они желают богатеть без предела и обирать потребителя без всяких ограничений, а больше всего им хочется диктовать среднему американцу, нежданно-негаданно оказавшемуся в их власти, что и как ему обо всем этом думать. Но станет ли он всегда думать так, как ему приказано? Классовые различия — пропасть между богатством и бедностью — это фактор, гораздо более сильный, чем интеллектуальные различия между отдельными людьми.
Но я возражаю не столько против Рокфеллера, или Гулда, или Сэйджа (мало ли было других, ничуть не лучше!), сколько против всей системы. Наше государство должно быть перестроено на другой экономической основе, исключающей конкуренцию. Расточительство, неразрывно связанное с описанными здесь деловыми приемами, должно быть устранено. Это дикарские приемы, нетерпимые в цивилизованном обществе. Они гибельны для общества в целом! Лозунгом нашего народа должно стать:
Мы требуем такого правительства, которое заботилось бы в равной мере обо всех гражданах!
Нельзя допускать концентрации огромных капиталов в частных руках!
Нам нужны по-настоящему дельные люди для руководства промышленностью в интересах всех граждан!
Читать полностью http://kvistrel.ucoz.ru/stati/politik/TragAmerica.pdf
Америка 70-х. Два Нью-Йорка
|
